Город без имени

– Способность сотворить нечто новое силами своего разума, – улыбнулся я. – Именно это писатели и делают. Те, кто заслуживает этого звания, конечно. Они заставляют других поверить в созданные ими образы, и так оживляют свой вымысел – на время прочтения.

Юноша помедлил, припоминая утреннюю беседу.

– Так что же, библиомантия – это магия писателей?

– Почти точно, – кивнул я. – Маг-библиомант находит слова, которыми верит мир вокруг, сказанное им воплощается в реальность. Конечно, если слова правильные. Но для этого, как я уже говорил, просто магического дара мало. Чтобы понять библиомантию, надо любить читать; чтобы овладеть ей, надо уметь писать. Сложное искусство.

– Но в результате – обретаешь огромную мощь, правда? – с горящими глазами спросил Рейн.

Я вздохнул.

– Зависит от тебя.

Сейчас не имело смысла говорить, что если раскрыть потенциал, сила будет огромная. Только восприятие ее изменится.

Для писателя важно написать хорошую вещь. Сделать так, чтобы она впечатляла, чтобы понравилась тем, кто читает, важно донести то, что горело в душе, когда текст ложился на бумагу.

И для таких писателей жажда силы исчезает, растворяется в творчестве. И потребность в могуществе – тоже. А зачем они?

То же самое и для библиоманта. Только он читает свой текст не другим, а миру.

И тот отзывается.

Тогда я этого Рейну не сказал. Где-то через год он все понял и сам, после своего десятого рассказа. Как раз в то время я начал обучать его уже магической составляющей нашего искусства: умению представлять себе лист и наносить на него слова, предназначенные миру.

Именно для этого надо было отточить само писательское мастерство. В какой-то степени наша специальность опаснее многих других: иные маги могут заранее просчитать результат плетения чар, а у нас – пойди угадай, как откликнется мир на неверное слово?

В первых рассказах Рейна все же читалось откровенное подражание. Посторонний глаз мог бы и не уловить, но я помнил все книги, которые успел прочесть Рейн, и видел заимствования. Пятый был уже его собственным, с оригинальной идеей, хотя и не лучшим изложением. А десятый получился и вовсе вполне достойным – Рейн учел все ошибки.

Так Рейн перешел нужную черту; до нее я его наставлять не мог. Прочесть написанное, выправить, указать на недостатки – пожалуйста. Но научиться писать Рейн должен был сам.

Он справился. Он потерял изначально двигавшую им жажду силы и приобрел вкус к творчеству. И научился задавать очень правильные вопросы.

– А есть какие-то ограничения при создании чар?

– Пожалуй, только твои личные. Например, кому-то удобнее писать стихами – я предпочитаю прозу. Стиль – опять-таки, твое дело. Я слышал, что некоторые пытаются писать на листе разума в чужом стиле. Это легче, но менее эффективно.

– Почему?

– Потому что слова тогда не будут полностью твоими. Конечно, иное дело – цитаты...

– Понятно, – Рейн задумчиво повертел в пальцах карандаш, который в последнее время почти не выпускал из рук. – А цитаты – это?..

– А, – я налил себе чаю; холодного, как обычно – не люблю горячий. – Написать на листе разума цитату куда скорее, чем выстроить свое. Ими пользуются, когда нужно действовать быстро. Но есть сложность: цитата может остаться просто набором слов. Силу она обретает, если произнести так, чтобы она вызывала те же чувства, что и в изначальном тексте.

– То есть ощутить то же впечатление, как при первом прочтении? – изумился Рейн.

– Именно так. Иначе – какой смысл в цитате? Только одно учти: не стоит слишком увлекаться цитированием. Оно может проникнуть в твои тексты слишком глубоко.

За эти два года Рейн успел проглотить немало книг – как выяснилось, читал он очень быстро. Впрочем, куда важнее было то, что ученик понимал прочитанное. После закрытия магазина мы с удовольствием беседовали об авторах, стилях, сюжетах; давно мне не приходилось обсуждать книги настолько жарко.

Потом Рейн вызвался помогать в магазине. Я ничего не имел против; даже любимая работа утомляет, если ей долго занимаешься в одиночку. Как у меня и было.

Впрочем, с постоянными клиентами я все равно продолжал общаться сам, как и с теми, кто приносил новые книги. Большую часть новинок я получал от Проводников, тех, кто путешествует в иные миры. Остальные книги мне приносили жители города.

Иногда же книги просто появлялись на одной из свободных полок. Всегда – в мое отсутствие, так что я до сих пор ломал голову над этой загадкой. Впрочем, в нашем городе много тайн, и одна лишняя ничего особенно не изменит.

Я всегда предчувствовал появление новых книг – неважно, каким образом они появлялись в магазине. Точно так же звери чувствуют, что рядом вода, создания Огня ощущают пламя, а птицы – ветер.

Сегодня у меня с утра было четкое ощущение, что хранилище пополнится. Я оказался прав: Рейн еще не успел скрыться за дверью, как прозвонил входной колокольчик.

– Приветствую, – сообщил Проводник Теймаш, с трудом проталкивая сквозь дверь пухлую сумку. – Хильд, могу тебя обрадовать: привез пополнение.