Город без имени

В дальнем конце коридора появилась Мейта; она бросила взгляд на дверь, на замершего рядом со входом Гриана.

– А Вальтран там? – слова девушки эхом отразились от стен.

– Да, – кивнул телохранитель. Голос у него оказался низким и сильным.

– А что…

За дверью раздался грохот, и сразу же – вскрик боли.

– Я неправильно рассчитал мощность и обжег кисть, – донесся из настоящего голос Вальтрана. – Ничего серьезного, пара исцеляющих заклинаний все исправила.

Мейта, видимо, так не подумала. Она поняла лишь одно – человек, которого она любит, пострадал и он совсем рядом.

Кинулась вперед, к двери, забыв обо всем.

И налетела на клинок Гриана.

Темное лезвие пронзило девушку; она успела лишь тонко, с недоумением, вскрикнуть, оседая на пол.

Отворилась дверь, и на пороге показался хозяин дома; от перчатки на правой руке остались лишь клочья, и кисть мерцала серебристым сиянием лечебных чар.

Он остановился, задержав взгляд на лежащей Мейте; покачал головой, мгновенно все осознав.

– Ты плохо поняла правила, – негромко сказал маг. – Или я плохо объяснил.

– Ее можно было спасти? – спросил я.

– Нет, – спокойно ответил Вальтран-нынешний. – Когда я создавал Гриана, то особо позаботился о том, чтобы его оружие убивало мгновенно.

Вальтран вытянул руку; амулет Мейты, скользнув на свободу, лег в ладонь. Миг – и он рассыпался пеплом; легкое дуновение развеяло остаток по коридору.

Маг несколько мгновений смотрел, как легкие серые частички слетают с ладони; потом повернул голову к телохранителю:

– Перенеси ее в сад и позови слуг. Пусть похоронят под… – он помедлил, – серым крестолистом.

Гриан молча кивнул и осторожно поднял с пола тело девушки.

Вальтран же ушел обратно в лабораторию, закрыв дверь за собой.

– Думаю, что на этом стоит завершить, – заметил я. – Рин…

Мир вокруг постепенно снова приобрел четкость; туманные тени прошлого растворились, и я постарался сдержать вздох облегчения. Шагнул вперед, подхватив Рин под локоть; знаю, что на читающих после работы всегда накатывает усталость.

Она благодарно взглянула снизу вверх.

– Что скажете теперь? – поинтересовался Вальтран.

Я повернул голову к Мейте.

– Я думала, что ты это подстроил, – она смотрела мимо меня, в глаза магу. – Была почти уверена. А оказалось, что все по собственной глупости.

Вальтран не ответил.

– Глас? – сейчас он видел достаточно, чтобы оценить степень вины.

Глациэль шагнул вперед; телохранитель мага невольно подался навстречу, но Вальтран остановил его небрежным взмахом руки.

– Вас никак нельзя назвать хорошим человеком, – заговорил ангел возмездия. – Знаю, что крови на вас немало. Но в этой смерти вы не виновны.

– Спасибо и на этом, – мрачно усмехнулся маг. – Чем-нибудь еще могу быть полезен?

Я покачал головой.

– Мы получили ответ. Благодарю за помощь.

– Всегда рад, – кивнул хозяин дома, поднимаясь.

– Вальтран, – Мейта скользнула мимо меня, по-прежнему не отводя взгляда от лица мага. – Я знаю, ты пришел к могиле. Хотя бы там ты мог сказать, что любил?

– Я не лгу даже мертвым, – сухо ответил маг.

Я не видел лица Мейты; она на мгновение застыла, а потом стремительно бросилась прочь, пройдя сквозь двери.

Рин, уже немного оправившись от усталости, проводила ее взглядом.

– До свидания, – кивнул нам Вальтран и направился на второй этаж; слуга последовал за хозяином.

И уже на середине лестницы его догнал вопрос Рин:

– А вы в самом деле ее не любили, или не разрешили себе полюбить?

Маг замер, и я кожей ощутил, как он напрягся.

– А вот это, леди, – голос звучал спокойно, но гораздо холоднее, чем раньше, – совершенно не ваше дело.

– Жаль их, – задумчиво сказала Рин.

Мы уже распрощались с Глациэлем и сейчас шли сквозь бесконечный вечер, возвращаясь домой. Дождь, к счастью, уже закончился, и в воздухе повисла та хрупкая свежесть, которая держится лишь всего несколько часов после ливня, и бесследно исчезает потом. До следующего дождя.

– Кого? – отвлекся от мыслей я.

– Обоих. Всегда грустно, когда кончается… – Рин неопределенно повертела рукой, – вот так.

– Хм.

– Что – «хм»?

– Мейта, кажется, не разбирается в растениях.

– Ты о чем? – искренне удивилась Рин. – Растения-то тут при чем?

– Видишь ли, – пояснил я, – оборотни как раз во флоре разбираются неплохо. И я знаю, из какого мира Вальтран родом, и какие там приняты символы. Серый крестолист – это знак скорби и сожаления. О чем-то утраченном или необретенном.

– Так?.. – Рин остановилась.

– Не знаю, – покачал головой я. – Мы знаем лишь кусочки всей истории, и уж точно не скажем, что он на самом деле испытывал.

– А почему хотя бы сейчас не сказал ей? Мог же примириться… ну не верю, что ему было все равно!

– Знаешь, – вздохнул я, – спроси лучше у своего наставника. Он сумеет объяснить.