Город без людей

Ахмед был уверен, что лавочник нисколько не расстроен, но все-таки сказал:

— Полно тебе Хасан-эфенди, успокойся.

— Да разве это в моих силах? Как только я вспоминаю об этом, я прихожу в ярость, мне стыдно. Единственно, что утешает меня — я вовремя предупредил вашу милость.

В лавку, шаркая старыми башмаками, вошла маленькая девочка. За два яйца, которые она принесла, хозяин лавки насыпал ей кулек тыквенных семечек. На улице девочка разделила их с братишкой, ждавшим ее у двери. Должно быть, они тайком от матери стащили яйца из курятника.

Проводив девочку, Хасан-эфенди предложил Ахмеду еще одну сигарету. Пользуясь удобным случаем, он льстил Ахмеду, стараясь расположить его к себе. Лавочник был конкурентом Хаджи Якуба на муниципальных выборах. Добиваясь своего избрания, он считал более разумным завоевывать сердца верхушки городка, нежели избирателей.

Выйдя из лавки, Ахмед почувствовал еще большее желание увидеть учителя. Весть, которую он услышал от лавочника, как медленно действующий яд, постепенно сковала все его тело. Когда Ахмед, миновав рынок, очутился на площади перед зданием муниципалитета, ему стало казаться невероятным, что он мог так спокойно выслушать сообщение лавочника. Зачем он оборвал разговор и не попытался узнать, кто еще приложил руку к этому доносу... Лавочник Хасан сам вызвался помочь, а он, словно заносчивый мальчишка, отказался. Как глупо... Разве люди, борющиеся за идею, не должны быть более хитрыми, более предприимчивыми и бдительными? Сильное беспокойство овладело Ахмедом при этих мыслях. Так хотелось поделиться с кем-нибудь своими огорчениями.

В учительской комнате уполномоченный министерства просвещения, занимавший одновременно должность старшего учителя, проверял ученические тетради. Встреча с этим человеком, которого он совершенно не выносил, совсем расстроила Ахмеда.

— Я ищу господина Бекира, — сказал он устало.

Старший учитель привстал:

— Они (это прозвучало у него как «ваши дружки»), должно быть, пошли погулять в лес... Пожалуйста, садитесь...

— Благодарю. Вы заняты делом, я не хочу отрывать вас.

— Помилуйте, что вы! Прошу вас.

— Я зайду позже, до свиданья.

Ох... Как невыносимо присутствие дурака!

Ахмед вышел из школы и сразу почувствовал облегчение.

По пути в рощу он встретил троих учителей. Взявшись за руки, молодые люди возвращались с вечерней прогулки. Прохладная тенистая сосновая роща была единственным украшением Мазылыка. Багровый диск раскаленного солнца коснулся вершины видневшейся на горизонте горы.

Ахмед коротко рассказал друзьям все, что услышал от лавочника.

— Разузнавать что-либо еще я не захотел. А, пожалуй, надо было.

— Если даже удар не опасен, — сказал Бекир, — правильнее будет принять меры к защите... Нужно узнать, что за жалоба послана и кто все это затеял. А уж соответственно этому будем действовать...

— Хасан уже предложил мне свои услуги, но я отказался...

— Напрасно, Ахмед. Хасан хитер, как лиса. Кроме того, он самый большой враг Хаджи Якуба и поэтому мог бы быть чрезвычайно полезен.

— Это верно. Но теперь уж ничего не поделаешь.

— Да вы не расстраивайтесь, наш Назми по вечерам играет с Хасаном в нарды[40]. Они приятели.

— Я завтра же с ним увижусь и постараюсь все узнать, — подтвердил Назми.

Солнце на вершине горы пылало ярким пламенем, словно пронзенное кинжалом сердце.

Бекир, обращаясь к Назми, наказывал:

— Главное — постарайся узнать, почему так осмелел Хаджи Якуб. Не замешан ли здесь каймакам?

— Ну нет, что вы... — вступился Ахмед.

— Не верится мне, что Хаджи, несмотря на всю свою наглость, осмелился бы на такой поступок без поддержки каймакама.

— Нет, каймакам этого не сделает.

— Кто знает? Чужая душа потемки...

— Хотите, я на рынке отколочу палкой этого негодяя Хаджи Якуба? — сказал учитель Нихад, высокий, атлетического телосложения, настоящий Геркулес двадцатого века.

Все рассмеялись.

Расставаясь на площади, учитель Бекир спросил Ахмеда:

— Деньги собраны почти все?

— Да.

— Что вы думаете делать?

Ахмед, угадав его мысли, улыбнулся:

— Расходовать.

— Прекрасно. Я тоже так думаю, но спросил, чтобы потом вы не оказались в неловком положении.

— Мы доведем начатое дело до конца.

Они крепко пожали друг другу руки.

Когда Ахмед вернулся домой, во дворе его встретила Седеф. При виде ее он почувствовал необыкновенную радость.

— Господин судья заболел, просил вас прийти.

— Какой судья?

Девушка холодно ответила:

— Старый судья.

Она не хотела назвать его Кадыбабой, а настоящего имени старого судьи почти никто не знал.

— Что с ним?

— Не знаю. Пристав приходил, сказал, судья хочет видеть вас.

— А где он?

— Дома.

Смерив Ахмеда с головы до ног своим таинственным взглядом, Седеф повернулась и вошла в дом.

Что за странное создание была эта Седеф! Когда они встречались, Ахмед чувствовал и видел, что она рада этому. Но в то же время никогда Седеф не старалась быть к нему ближе. Словно они не смотрели вместе картинки в книгах, не занимались, не говорили обо всем... Даже с малознакомым человеком не держатся так холодно.