Город без надежды (СИ)

Я видела его лицо, повёрнутое вполоборота. Совершенно не соответствующее голосу, холодное бесстрастное лицо. Он лениво посмотрел на меня через плечо и бросил:

- Кыш!

...Выплеснув треть воды на пол, я свесилась за борт, хрипя и кашляя. С волос и локтей стекали ручьи, мозаичная плитка дробилась осколками.

Осколки...

Я принялась методично восполнять нехватку кислорода, подавляя желание вновь раскашляться. Нужно было вспомнить то, важное...

Так, выходит, моя зависимость от Ральфа имела не только психологическую, но и вполне материальную, синтетическую природу. Неизвестно, насколько часто он подкреплял своё влияние очередной дозой, но явно использовал эту практику время от времени. И утренний диалог непременно прошёл бы мимо моих ушей (как знать, сколько подобных вещей уже происходило у меня под носом), если бы вчерашняя порция дури... даже не хочу пока думать, насколько она действительно была лёгкой и не вызывающей привыкания - не оказалась на полу в россыпи осколков.

Как удачно я выронила бокал, будучи не вполне трезвой... или мне помогли?..

Я основательно умылась холодной водой, а после и голову засунула под кран - для верности. Думай, Виллоу, вспоминай. Ядовитые насмешки Ублюдка, его не скрытое презрение к Ральфу... намёки, Бог ты мой, такие явные намёки - теперь всё это становилось важным. Ведь он почти прямым текстом говорил, что о любви между мною и Красавчиком не может быть и речи. И вот я стала свидетельницей сцены из числа тех, что происходят за закрытыми дверями, и количество действующих лиц заранее оговорено. Но ведь Ральф скрывал свои особые отношения не только от меня того, явно скрывал, быть может, даже стыдился... эта особенность не прибавила бы ему рейтинга в подчёркнуто маскулинном сообществе составляющих элиту Эсперансы отморозков.

Знал ли Ублюдок наверняка или только догадывался? Хотя о чём это я, произошло ли в Эсперансе хоть что-то, о чём ближайший помощник (а, быть может, по совместительству и сын) Папы не имеет представления?

Мысли цеплялись одна за другую, проносясь в бешеном ритме, пока я до красноты вытиралась полотенцем. Ральф сказал, Ублюдок присутствовал при их разговоре с Папой, разговоре, решившем мою судьбу. Папа не приглашал его, но и не выразился против присутствия. Что успел услышать Ублюдок? Означает ли тогдашнее попустительство Папы, что впоследствии, когда Ральф ушёл, он растолковал всё в подробностях? Дал задание действовать параллельно Ральфу? Или же такого приказа не было, и Ублюдок поступает по собственной инициативе, из желания в очередной раз выслужиться перед хозяином Эсперансы?

Или преследует некую иную цель? Ведь, если разобраться, он действует не только во вред Ральфу, но и в пику самому Папе. Сначала, пока я только была на прицеле у Красавчика, предупреждает, чтобы не высовывалась, затем, когда меня уже взяли в обработку, расшатывает моё доверие к Ральфу, "медовой ловушке" Папы. Но зачем?

Верный ответ был настолько невероятен, что его даже не оказалось в перечне вариантов. Теперь, когда я уже некоторое время не принимала дурь, в сознании установилась некоторая ясность, а в трезвом состоянии я не верила никому и ничему.

Выбор у меня был так себе. Вернее, это даже выбором непросто назвать. Я могла оставаться на прежнем месте и по возможности сохранять себя в незамутнённом сознании, то есть непрестанно следить за той едой и питьём, что получаю из рук Ральфа, за всем, что он может накачать наркотической дрянью. Понимая всё происходящее, вести себя так, словно по-прежнему под приходом. Откровенно говоря, жить под кайфом было проще, ну да мне в любой момент может представиться случай вернуть всё как было.

Пойти на опережение и самой предложить свои услуги? И какие же услуги я могу предложить? Оба раза, когда я творила эти чёртовы чудеса, была хуже чем под наркотой. Имеются серьёзные опасения, что смогу повторить их в здравом уме и по собственному желанию.

Ведь тогда, подкошенная смертями близких людей, изведённая страхом за Верити, я сама пожелала чуда. Быть может, Папа был лучше моего осведомлён о природе подобного дара, быть может, за свою богатую биографию, уже сталкивался с подобными уникумами или даже владел ими? Быть может, он знает, о чём говорит, когда настаивает на добровольном сотрудничестве? По его мнению, я должна доверять тем, кто хочет меня использовать? Но как это осуществить?

Наконец, была ещё возможность отказаться от предоставленной чести, но настолько смехотворная, что даже плакать хотелось. Что бы ни привыкла слышать с детства, а всё же я не крыса, чтобы Папа не смог отыскать меня в своём городе. Есть ли в Эсперансе человек, свободный от власти Водяного?