Город без надежды (СИ)

Так ничего и не придумав, оделась и вышла. Красавчик, словно почуяв неладное, уже поджидал, что было ему вообще не свойственно. Он словно упустил из памяти, что не должен вести себя так, будто я здесь под замком, хотя в действительности так и было. Но разве стоит ожидать логического мышления от одурманенной жертвы?

Я была красиво одета и приветлива. Я улыбалась Красавчику, почти с ужасом задаваясь вопросом: неужели он мог показаться мне красивым? Неужели я верила, что люблю его? Неужели верила ему? Настолько чудовищным всё это стало выглядеть.

По Эсперансе прокатилась волна показательных казней. Карали террористов, подрывавших принадлежащие Папе объекты, обчищавших его склады, убивавших, одного за других, его подчинённых. На какое-то время установилась тишина.

В то время как вокруг меня всё туже затягивалась петля. Актёрство удавалось всё хуже. Красавчик глядел с подозрением, когда я в очередной раз пыталась увильнуть от совместной трапезы или угощения. Я доверяла только своим рукам и уже подумывала о том, чтобы начать пить воду из-под крана, коль уж больше терять нечего. С каждым моим отказом он становился всё настойчивее, круг замкнулся.

Красавчик и сам всё хуже исполнял опротивевшую роль. При своём невеликом уме он уже понимал, что провалил задание. Добыча была в двух шагах, но при этом ускользала.

Папа зверствовал. Беспорядки в Эсперансе не прибавили ему благодушия, казнь ответственных не умиротворила. Поговаривали, то были из своих же, сошки самого мелкого пошиба. При всей неоспоримости улик у них была сомнительная мотивация творить беспредел, однако виновные были нужны и как можно скорее.

Наверняка под горячую руку досталось и Красавчику. Чувствуя, как уходит из-под ног почва, не понимая как действовать дальше, он поступил предсказуемо для особи подобного ему склада. Замкнулся и начал регулярно принимать лёгкие наркотики, быть может, те самые, которыми одурманивал меня.

Я слишком хорошо понимала, чего можно ожидать от загнанного в угол, от отравленного дурью. И теперь была заперта с таким - два из двух - на одной территории. И была для него ходячим раздражителем. Причиной всех бед. Это не могло кончиться ничем хорошим.

При всей болезненно обострившейся мнительности Красавчик сделался рассеянным. Браслет-коммуникатор, с которым он обыкновенно не расставался, лежал, небрежно брошенный на столе. Ещё не понимая, какой прок с этой находки, воровато огляделась. Похоже, опять накачивался в своей комнате.

Большинство обитателей Ада были совершенными дикарями в вопросах всего, что касается техники. Я к их числу не относилась. У меня был дядя Адам.

Взяла коммуникатор в руки. Те, что доводилось видеть прежде, были совсем примитивными по сравнению с этим, но принцип работы оставался прежним. Я сумела бы справиться, даже если б Ральф разобрал его, а он не сделал и этого. В самом деле, чего ему опасаться с этой стороны?

Некоторое время ушло на то, чтобы разблокировать устройство. Я пыталась побороть навороченную игрушку с почти забытым азартом, и пока был важен только результат, без осознания того, что стану делать, подобрав верный ключ. Наконец мне удалось.

Не заходя в систему, я быстро нашла внутреннюю коммутационную сеть, скоро пролистывая список контактов. Памятью на числа Красавчик похвастать не мог, и все адреса были подписаны. Я прекратила прокручивать бегунок. Палец замер над одним из списка. И нажал на значок вызова.

Резко убавив звук до минимума, поднесла тяжёлый браслет к уху, пытаясь представить, как среди невидимых волн, пронизывающих всю внутренность Эсперансы, появляется новая волна, как, взяв начало из точки в предельной близости от меня, с огромной скоростью удлиняется, протягиваясь к другому такому же комму... где? Насколько далеко отсюда? Быть может, всего лишь к соседнему небоскрёбу, от которого отделяет лишь шаг с крыши?

Тишина в комме была наполнена неслышимым шорохом радиоволн. Браслет сделался таким тяжёлым, что оттягивал руки.

И руки опускались.

Брось, не совершай глупость.

Он не ответит, - и эта мысль была куда страшнее первой.

Тишина соединения неуловимо изменилась. В этой новой тишине угадывались звуки обитаемого мира, невидимого, непредставимого мира. Бесстрастный проводник-радиоволна с невозможной чёткостью передавала дыхание и шорохи. Кажется, скрипнула кровать.

- На связи, - втёк в комм лениво-безразличный голос.

Закусив губу, обеими руками я удерживала неподъёмный браслет, словно в этом заключалось моё спасение. Нечто неподдающееся логике, инстинктивное, глубинное не позволяло разорвать связь.

Скрип повторился, уже отчётливей. Пробирала дрожь. Я стояла, до слёз зажмурив глаза, и почти видела, как человек на другом конце сигнала рывком садится в постели.

Его голос подобрался.

- Виллоу? - хрипло донеслось из браслета. - Это ты?

Слова были произнесены минуя сознание.

- Забери меня отсюда.

И нажала на сброс.

Вот и всё. Теперь от меня ничего не зависит. Теперь только одно имеет значение: обманул ли меня мой инстинкт.