Город без надежды (СИ)

Но нет. Ничего этого не было. И единственное впечатление от редких предметов обстановки - ощущение незыблемости. Так громадина ничем не занятого шкафа из тёмного от времени и лака баснословно дорогого дерева явно знала лучшие год`а до катастрофы. И простоит, как минимум, ещё столько же. И монументальная кровать стояла посреди почти пустой комнаты будто памятник одиночеству. Было дико даже представить, что на ней можно спать. Если только в компании двух-трёх развесёлых девиц...

- Договоримся на месте, - заявил Ублюдок прежде, чем я успела осмотреться. - Правила всего три. Запомни или запиши. Вопросы не задавать, по дому не болтаться, из дома не высовываться. Ясно?

- Ясно... и всё?

- Нет, не всё. Буду пить твою кровь по утрам, а ночами подвергать страшным пыткам. Согласна? Так буду больше соответствовать твоим ожиданиям?

- Я не шучу.

- И я не шучу. Почему, по-твоему, нельзя безнадзорно бродить по моим владениям? Чтобы не испортить первого впечатления. Вон за той дверью, к примеру, у меня каземат с арсеналом напильников и молотков. Работаю не выходя из дома. А на досуге заманиваю в своё логово маленьких доверчивых девочек. Предыдущая закончилась, а тут ты кстати подвернулась. - И неожиданно скомандовал: - Руку дай.

- Зачем?..

- Лечить тебя буду. Ты мне здоровая нужна. Люблю, когда кричат подольше. А ты уже на ладан дышишь.

На ладони был небольшой ожог, оставленный дужкой использованного в качестве оружия самозащиты чайника. Я находилась в таком состоянии, что не почувствовала боли. Ублюдок принёс какую-то желтовато-оранжевую маслянистую жидкость и заставил намазать руку. Пожалуй, в вопросах того что касается ожогов, он должен разбираться...

Мне требовалось чем-то заполнить неопределённость. Хотя бы самым простым.

- Где у тебя хранятся продукты?

- Не суетись, - хмыкнул он, убирая пузырёк в дальний угол аптечки, пока я ходила за ним как на привязи. - Я сам в состоянии сообразить что-нибудь съедобное. Так что можешь не благодарить.

Я покраснела от того, как он меня осадил. В самом деле, собиралась повторить уже опробованное на Красавчике поведение. От этой мысли сделалось кисло. Совершенно не хотелось ни в чём равнять его с Красавчиком.

Правда, тот был абсолютно беспомощен в плане быта. Не в состоянии даже бутерброд собрать.

Ублюдка развеселило моё замечание.

- Впускать в дом посторонних ради жратвы? Нет уж. Пойдём, буду возвращать тебя к жизни.

Ублюдок поскромничал. Готовил гораздо лучше, чем просто хорошо - этого я не могла не признать даже с напрочь заложенным носом. И всё же кусок не лез в горло. И угораздило же расклеиться именно теперь! а ведь не поддавалась болезням в куда более располагающих к тому обстоятельствах. Подумаешь, просквозило на крыше... Судя по тому, как с каждой минутой отчётливей ломило всё тело, дела принимали скверный оборот.

Мысли делались какими-то размазанными, но я ещё пыталась ухватиться за важное.

- Но что Водян... что он...

- Это не твоя проблема, - отрезал Ублюдок. Некоторое время наблюдал за моими попытками усидеть на месте и заявил: - Вот что, ложись спать. Где аптечка знаешь. Аспирин найдёшь.

Я с благодарностью поспешила последовать совету, но лекарство не помогло. И сон, даже то маятное полузабытье, что замещает его при тяжёлой болезни, не шёл. Я лежала, не снимая выданного свитера, под двумя одеялами и колотилась в ознобе так, что, будь подо мной нормальная кровать, а не тот монстр, на котором можно было играть в прятки и догонялки, кровать ходила бы ходуном. В голове крутилась всякая дрянь, хотелось плакать. Пожалуй, никогда в жизни не доводилось физически чувствовать себя настолько паршиво.

Хозяин дома явился через несколько часов, показавшихся вечностью. Наверное, то, как я стучу зубами, можно было услышать через ряд дверей.

Я виновато сжалась. Свет был включен где-то за пределами комнаты, но даже так ужасно резало глаза, и слёзы текли ручьём. Ублюдка я почти не видела, лишь лучащийся силуэт на фоне света, но его лицо и выражение на нём были легко представимы.

Уверенными движениями, не допускающими саму возможность сопротивления, он сдёрнул с моего лица одеяло и потрогал лоб. Так же молча вздёрнул меня, как куклу, одной рукой и, жёстко удерживая за подбородок, заставил посмотреть на свет.

- Никогда не было так плохо... с чего... Ничего не понимаю, - залепетала, оправдываясь. Хуже делалось буквально поминутно, отчаянно хотелось разреветься, с расстроенными нервами творилось нечто из ряда вон.

Он отпустил меня так же внезапно, как начал этот осмотр.

Вцепившись в края одеял, пыталась различить приговор на его лице, но по глазам проводили бритвой.

- Как раз всё понятно. - Его обманчиво-спокойный тон не предвещал ничего хорошего. - Что ты принимала?

Я открыла и закрыла рот. Липкий ужас происходящего - уже происходящего со мной, а я и не подозревала - опутывал тело и рассудок.

- Я... я не... не знаю.

- Это он тебя накачивал?

Его желание кого-то избить прочитывалось мною почти физически.