Город без надежды (СИ)

- Пожалуйста... отпустите его... пожалуйста...

- Не плачь, Ханна, - слышу голос Дэнни. - Я буду ждать тебя в твоём сказочном городе.

- Догадливый парень, - усмехается тот, кто держит в руках наши жизни. - А вот до твоей хорошенькой головки никак не дойдёт, милая. Никто не смеет безнаказанно брать то, что принадлежит мне.

Он берёт меня за волосы и тащит к ближайшей укрытой машине, нагибает над капотом.

- Не смотри, пожалуйста, не смотри! - кричу и плачу. Руки разъезжаются, бессильные ухватиться за что-нибудь. Внутри что-то мелко содрогается и тикает, включенный механизм самоуничтожения.

- Держите его! - рычит тот, кого одни будут называть Водяной, а другие - Папа и расстёгивает отглаженные брюки. Вижу на своём бедре короткие волосатые пальцы. - Пусть насладится зрелищем.

- Чур не отворачиваться! - хихикает кто-то.

Беззвучно рыдаю.

- Ну что ты, маленькая. Не плачь. Всё будет хорошо, - воркует Водяной, наваливаясь сзади.

Вою, вгрызаясь зубами в запылённый брезент. Боль, ужас, вина, отвращение, унижение - ледяные и огненные демоны, которые слетаются, чтобы сожрать меня изнутри.

К моменту, когда он отпускает меня, уже не могу ничего чувствовать, только сотрясаюсь под толчками, как пустая кукла. Уже ничего не держит, и ватные ноги мягко подгибаются. Насильник ругается надо мной, вынимает платок.

- Всё кровищей залила...

Говорит что-то ещё, пинает мыском туфли. Я не реагирую.

Кто-то достаёт из ящиков с инструментами моток цепей. Звенья грохочут, и я сонно вскидываюсь.

- ...прокатите по городу, - даёт указания Водяной. В уши словно налита вода. - ...что будет с теми, кто берёт моё. Если не сдохнет, прибьёте к стене.

Дэнни безразлично смотрит сквозь него и не двигается, когда его обматывают витками пристёгнутых к бамперу цепей. И тогда искра сознания в последний раз зажигается во мне, и я кричу, кричу так, что связки должны порваться.

Жуткий крик мечется в пространстве полупустой комнаты, бесконечно тянущийся, на одной ноте, взятой где-то за пределами человеческого, так, что даже звукоизоляция не способна справиться с этим воплем, разрывающим скрытые панели обшивки и мои собственные барабанные перепонки. Бьюсь, пинаюсь, молочу руками, словно наконец обрела власть над телом, а тот страшный, из сна, вновь делает это со мной...

Беспорядочные удары попадают по живому, твёрдому; извиваюсь, борюсь из последних сил. Крик иссякает, хриплю сорванным горлом. В сознание проникает, ещё без слов, ровный, терпеливо повторяющий что-то голос.

Мои руки скрещены, прижаты к груди, без боли, но надёжно, не вырваться. Запрокинув голову, кричу, но уже немо. Сучу ногами, взбивая покрывало. Натянутая до предела, до агонии, струна души медленно расслабляется, словно кто-то бережно подкручивает её, уже готовую оборваться. Откликом на ту чудовищную внутреннюю вибрацию мелко подрагивает тело.