Город без надежды (СИ)

Он расстёгивает их все, одну за другой, пока я извиваюсь на полу, всё хуже видя над собой гаражный потолок с чередой неровно светящих ламп. Пуговки кажутся бесконечными, потому что каждый отвоёванный у платья участок кожи награждается почти невесомым поцелуем или прикосновением чертящих невидимые кружева кончиков пальцев.

Когда перед платья, наконец, распадается двумя ничем не скреплёнными половинками, уже не могу терпеть ожидание и неловким поспешным движением сама стаскиваю с себя бельё. Теперь, как в день появления на свет, на мне нет ничего.

Он раздевается, помогаю ему, точнее, больше мешаю, то и дело отвлекая поцелуями. Когда он остаётся обнажённым, со стоном откидываюсь назад.

Он проводит ладонью от моего подрагивающего колена, выше по внутренней стороне бедра, и на непривычной к касаниям коже отчётливо ощущается шероховатость его пальцев.

Притягиваю его за плечи, шепча что-то бессвязное. Он опускается ниже, и поглаживание ладони сменяется прикосновением покалывающей лёгкой щетиной щеки.

Вскрикиваю изумлённо-протестующе, но меня крепко удерживают за бёдра, и я вновь ложусь на спину, вжимаюсь затылком в мягкий ворох под собой. А пару мгновений спустя не остаётся ни сил, ни желания сопротивляться.

Захваченная новыми переживаниями, я уже настолько не владею собой, что, когда всё наконец происходит, почти не чувствую боли. Только счастье принадлежать тому, кого любила от бессознательного детского обожания до первого взрослого чувства.

Мы долго лежим, не размыкая объятий, я долго не позволяю ему отстраниться. Наконец, он едва отодвигается, с нежностью проводя по моему лицу. Смягчившее черты блаженное выражение истирается, ускользает, возвращается прежнее, строго-сосредоточенное. И я возвращаюсь из своей эйфории и понимаю, что радоваться нечему. Страшные глаза страшного человека, бег по подворотням... Встреча украдкой, мгновения будто ворованного счастья.

Он садится, и я поднимаю странно невесомую руку, провожу по его спине. Сворачиваюсь клубком, как пригревшаяся кошка, смотрю на горбатые тени машин.

- Есть здесь хоть один исправный гравик? Мы могли бы угнать его... Взять с собой запас топлива... И оставить позади этот чёртов город, где все несчастны. Найти место, где нет никого. Чистый лист. И начать эту историю заново. Написать её хорошо, правильно.