Город без надежды (СИ)

Она слаба, и тело, давно не перемещавшееся на расстояние, превышавшее пределы дома, подводит. Но что-то упрямо толкает её вперёд, без памяти, без осознания, по одному лишь наитию. Наконец, она достигает цели и останавливается, тяжело и поверхностно дыша.

Она приводит меня к стене. И я узнаю место, где во второй раз встретила Кристиана. Туман забвения расступается, и ясно приходит воспоминание о том, чему тогда не придала значения: о глубоких проколах в металле, о похожих на ржавчину потёках под ними. И о мужской ладони, касавшейся этих следов.

Видение сворачивается, как бумажный лист, и я вновь оказываюсь в их с Кристианом доме. Кристиан не вернулся. Дом пуст, как пуста оболочка, носящая имя Ханна, и даже имя своё едва ли помнившая. Нет наёмных работниц и охраны, что порой присылает о н, объясняя это будто бы заботой о бывшей рабыне и её "щенке".

Ханна достаёт пачку сигарет и пытается закурить, но пальцы не удерживают зажжённую сигарету. Синтетический ворс коврового покрытия быстро начинает оплавляться, издавая резкий запах. Ханна берёт пачку и поджигает сигареты одну за другой, забавляется этой игрой, словно ребёнок, которому попал в ручонки коробок спичек. Но ковре множатся подпалины, запах усиливается.

Ханна запаливает пачку с оставшимися сигаретами. Заклинивает и бросает зажигалку. Теперь ковёр уже не просто тлеет. Женщина хихикает, и от этого неестественного звука или от вони палёной синтетики першит в горле. Ханна переживает ненормальное, завораживающее удовольствие, словно её задачей было развести в доме костёр, и вот она справилась.

Огонь распространяется по ковру, повреждённые слизистые наркоманки уже не выдерживают, но Ханна не собирается останавливаться. К ней приходит осознание прекраснее, чем кайф. Она может стать пустой, совершенно, абсолютно пустой, и это будет не отсрочка, которую дарят наркотики, это будет н а в с е г д а.

Ханна отворяет дверцы шкафов, выгребает одежду и вырывает из книг охапки страниц. Кормит огонь бумагой, разносит пламя на подолах красивых платьев, что когда-то, пока она представляла физический интерес, любил с неё снимать её хозяин.

Огонь взбирается по пластиковым панелям стен, мебель оглушительно пахнет лаком. Ханна неудержимо кашляет и хохочет, продолжая свою кошмарную работу. В её спутанном сознании райская клетка превращается в автомастерскую Дэнни, если бы её всё-таки подожгли пятнадцать лет назад. Её кожа плавится от жара, потрескивают волосы. И я плавлюсь и задыхаюсь вместе с ней, но видение удерживает.