Город Брежнев

Можно было, конечно, развернуться и обойти дом с другой стороны – тем более что автобусы уже, скорее всего, не ходят, так что есть смысл сразу срезать в сторону сорок пятого комплекса и идти вдоль овощного-хозяйственного-продовольственного магазинов. Да стыдно стало: пятнадцать минут назад прикидывал, как готов жизнь за Родину отдать, но ни от кого не зависеть, а теперь сочиняю маршруты бегства. Стыдиться, в принципе, было нечего – пацанов больше, они на своей территории, я им левый и чужой, хоть насмерть забивай, жалко не будет, они даже лица моего не увидят.

Я вздохнул и пошел дальше.

Недалеко ушел, конечно.

– Э, пацан, стоять.

Я остановился и принялся настраиваться – размеренно дышать, разминать пальцы и плечи, стараясь не поднимать глаз от земли, чтобы они быстрее привыкли к темноте.

– Какой комплекс?

– Да сорок третий, по ходу, – сказал я, прислушиваясь.

Все вроде по-прежнему сидели, видимо, на качелях, бортиках песочницы и прочем детском инвентаре. И сами они, похоже, были детьми, – во всяком случае, вопросы мне задавал пацан младше меня, лет двенадцати максимум.

– Ты из сорок третьего? Гонишь.

Второй голос, тоже несолидный. Точно сопляки. Не факт, что это хорошо: молодые краев не знают, к тому же их в любом случае больше. Как говорится в известной народной басне, пачка зайцев может пиздить льва. Но не унижаться же из-за этого.

– Это ты из сорок третьего и гонишь, – поправил я, прикидывая, что вот этот, скорее всего, первый на меня и дернется, соответственно, надо встречать слепой двойкой в корпус, хоть раз, да попаду, а дальше смещаться к площадке и херачить их, пока не опомнились.

– Че сказал? – возмутился второй. – Слышь, крест, сюда иди!

Он, похоже, не собирался бросаться. Придется, значит, самому.

– Малой, ты кого сейчас крестом назвал? – спросил я негромко. – Ты за свои слова отвечаешь?

– Отвечают только пидарасы, – сказал кто-то третий, совсем щень, и я понял, что зря трачу время.

Надо было либо сразу идти домой, либо сразу пробивать головы. Передо мной сидел молодняк, который вообще ничего не знал и не умел, но был глуп, груб и небит. И именно мне придется этот недостаток исправлять.

– Так иди, пидарас, ответь, – сказал я и шагнул вперед.

– Бля, он охуел, сука, – сказал кто-то, и я приготовился.

– Паца, стой-стой-стой! – заголосил кто-то совсем тоненько. – Это свой, по ходу!

Я на такие приколы больше не велся, поэтому отшагнул чуть в сторону и приготовился снова. Но никто на меня не бросился. На детской площадке шептались, шуршали и матерились, очень долго. Я подумал и сделал шаг прочь, потом еще. А потом шуршание прекратилось и тоненький голос чуть ли не пропел:

– Паца, это же Артур, я же рассказывал!

И из темноты на меня, сияя и спотыкаясь, выскочил салажонок Ренатик из «Юного литейщика», из шестого отряда и сорок третьего комплекса.

7. А если найду?

– Я в сорок третьем, оказывается, вообще герой у салажни, прикинь. Ренатик про меня всем трындел и трындел с лета, в семнадцатый бегал меня искать, чуть дюлей не словил. Я говорю: а что ж через завод-то не поискал, балда? А он такой – я фамилию не запомнил. Посадил меня такой, как Ленина среди ходоков, все порывался домой за лимонадом или пивом сбегать, клоун.

Я засмеялся, Саня тоже хохотнул, но как-то невнимательно. Он вообще вел себя нетипично: помалкивал, озирался и будто задумывался о чем-то своем в самый неподходящий момент. Сперва-то, когда он подкатил ко мне на перемене с вопросом про вчерашнее, я решил, что кто-то видел, как мы с Танькой ушли, и постарался утопить в подробностях необычность вчерашнего похода и нетипичность мыслей, из-за которых я, между прочим, полночи спать не мог.

– Пиво – это да, – сказал Саня рассеянно, куснул губу и с явным трудом спросил: – Слышь, Артур. А Серый вчера на концерте был вообще?

– Который? Наш, в смысле, Комиссаров? Да хрен его… Говорю ж, я сперва за кулисами и на сцене, оттуда не видно, а в зал и не спускался, сразу умотал.

– Ну да, ну да. И не звонил?

– Да не, блин, с чего бы? Он мне сроду…

Саня покивал и ругнулся.

До меня наконец дошло, что он интересовался не тем, куда я ушел, а тем, кто и откуда не пришел. Я тоже огляделся зачем-то и вполголоса спросил:

– Сань, а что такое?

Оказывается, несколько пацанов из школы и братских контор, в том числе Серый, вчера вместо концерта с дискачом отправились в парк «Гренада» разбираться с сорок пятым и сорок восьмым, которые, вообще-то, враждовали, но ради такого случая решили выступить единым фронтом. Про фронт, наверное, было преувеличение. Вроде бы махла не планировалась, Серый говорил, собирались просто побазарить, чтобы сороковые не борзели и остальные чтобы рамсы не путали. Я, говорит, вообще для толпы, чисто позырить – там старшаки будут, интересно.

Я встрял, не выдержал:

– Там, по ходу, вообще толпа набежала, Ренатик сказал, они землю караулят как раз потому, что старшие забились что-то там решать. То есть там и сорок третий был…

– Там до кучи всех было, – уныло подтвердил Саня. – И тридцатники, и двадцать восьмой, и даже с ЗЯБа вроде подтянулись. И ментов куча.