Город Брежнев

Технический опять хлопнул по столу и будто протер зал бровями – справа налево и слева направо. Кашлянул и заговорил тише и будто равнодушнее:

– Мы не телевизор «Чайка». Мы производственное объединение союзного уровня, и мы должны уровень держать. Не держим – значит сами виноваты. Кто конкретно – определяет комиссия. Если комиссия вся такая мажорная-форсмажорная и считает, что виноватых нет, то что я скажу-то? У нас, слава богу, не ЮАР или Южная Корея какая-нибудь, у нас свободная страна, демократический централизм и все такое. Нет виноватых – ну что поделаешь. Но ответственные-то есть? Пожалуйста, вот сюда мне их фамилии.

– Зачем? – спросил Кошара.

– Да уж не для передачи наверх или там принятия мер. Просто надо же знать, где тонко.

Вафин откашлялся и сказал:

– А что тут знать. Причина в энергоснабжении, ответственна за энергоснабжение наша служба, персональная ответственность на мне как на руководителе. Готов нести.

– Куда? – деловито уточнил технический.

«Да куда угодно», – хотел сказать Вазых, но не успел. В дальнем углу вскочил Епифанов и начал, заикаясь и повизгивая на ударных местах, объяснять, что плавка проводилась по его настойчивой просьбе, хотя энергослужба предупреждала и предостерегала, и Вафин тут тем более ни при чем, он бы не допустил, а я подписался, что несу всю полноту…

Вот зараза, подумал Вазых неприязненно, герой нашелся ни к селу ни к городу. Не надо было его пускать все-таки. Технический мудак, конечно, но пока ему зацепиться не за что, перед ним глухая стена: все действовали в пределах инструкций. Но инструкции одно, а правила – немножко другое. И если кто-нибудь пальцем не ткнет, все смогут старательно не замечать, как формальное соблюдение инструкций позволило обойти несколько выстраданных правил: разрешение на экспериментальную плавку подписывают только первые лица всех служб, энергоемкие работы в неполный рабочий день запрещены, дежурный энергетик не покидает диспетчерскую, пронос спиртных напитков на территорию предприятия карается немедленным изгнанием с территории и последующим увольнением и так далее.

Пока в это не ткнули пальцем, получается, что наказывать надо или всех, или тех, кто составлял инструкции. Ни то ни другое невозможно. Можно только крайнего назначить, и я лучшая кандидатура, так и пускай – я ничего не нарушил, все это знают, чем сильнее накажут, тем быстрее обратно вернут. Технический это понимает, и все это понимают, потому и не суетятся. Один Епифанов, дурак, не понимает и задирает палец все выше, готовясь процарапать в глухой неприступной стене трещинку, в которую технический может запустить собственный ноготь.

– Леонид Георгиевич, давайте не будем благородством тут мериться, – сказал Вафин нарочито грубо, чтобы Епифанова хотя бы обида заставила заткнуться, коли мозгов не хватает. – У вас на руках все разрешения были, в том числе подписанные Борисом Ивановичем, без этого кто бы вас к печи подпустил. Останов был по электрике. Значит, или на нашей стороне, или у ТЭЦ. Вы-то при чем тут вообще?

– Вот это по-мужски, – одобрил технический. – А то «форс-мажор», «никто не мог предположить». Вы ведь могли предположить, а, Вазых Насихович?

Это был коварный вопрос. Если мог – то зачем рисковал? Если не мог – то какой ты энергетик? Что так неполное служебное соответствие получалось, что эдак. А под неполное служебное Вазых попадать совершенно не собирался. Уж лучше вредителем считаться, чем человеком, доказавшим, что всю жизнь, четверть века, занимался делом, которому не соответствует.

– Предположить-то что угодно можно, хоть Бермудский треугольник в КСКЧ. Наша задача – не предполагать, а обеспечивать качественную бесперебойную работу. Не обеспечили, допустили ЧП – виноваты, остальное детали.

– Резонно, – сказал технический чуть разочарованно. – Но и с Петром Степановичем трудно спорить. Раз глава комиссии говорит, что в плане организации производства, трудовой дисциплины и гарантии качества вас, Вазых Насихович, упрекнуть не в чем, то и не будем упрекать. Комиссия уполномочена, так что…

Он принялся листать лежащие перед ним бумажки, и народ вздохнул с явным облегчением и недоумением: неужто все?

Нет, конечно.

Технический поднял голову и сказал, разглядывая сидевшего напротив директора чугунолитейного, который все это время молчал и почти не двигался:

– Ладно. Задача комиссии не крайних найти, правильно? Задача – найти причины ЧП и устранить их, чтобы впредь… Причины ЧП – отдельные неполадки на чугунолитейном заводе и на ТЭЦ и недостаточно компетентное руководство отдельными процессами на чугунолитейном и на ТЭЦ. ЧП особо ударило по чугунолитейному и сорвало в первую очередь его перспективные планы. Ради которых, напомню, и происходило выделение чугунолитейного из единой литейки. Комиссия рекомендует…

Технический опять уставился в бумажку, но, судя по мертвой тишине, все и так все поняли.