Город чудес

– Я слежу за всем издалека, – говорит она. – Я в курсе вашей ситуации. Кроме того, в ту же секунду, когда ты пришел сюда и оказался в моих владениях, внутри меня, я очень многое о тебе узнала.

– Так ты знаешь про детей?

Она кивает.

– И враг… он…

– Ты можешь назвать его имя здесь, – говорит Олвос. – Он сюда не проник. Пока, по крайней мере.

– Ноков, – говорит Сигруд. После стольких дней, когда он страшился произнести это имя, странно слышать, как оно звучит. – Ты о нем знаешь?

– Да.

– Но… но если ты знаешь об этом, знаешь, как все ужасно, то почему не…

– Я же сказала, что вы получите мой ответ в свое время, – повторяет она. – В этих переговорах все карты в моих руках, дорогой. Пожалуйста, не спеши. Ты уверен, что не хочешь табака?

– Нет, – говорит Сигруд расстроенно. – Нет, мне не нужен табак. Значит, мое появление тут входило в твои планы?

– Не совсем. Я наблюдала за событиями уже довольно долго, – отвечает Олвос. – И должна признаться, что все получилось в основном, как я и ожидала – не совсем утопия, но и не новый Миг. Не очень-то хорошо, но и не очень плохо.

– Если ты об этом знала, – говорит Сигруд, – если ты знала, что все это произойдет, почему… когда вы встретились с Шарой здесь, после Мирграда… почему ты ее не предупредила?

– Почему я не сказала ей, что существует небольшая армия неимоверно могущественных и очень податливых людей, которых можно заграбастать в любой момент? Почему я ничего не сказала тому самому человеку, что нацелился побыстрее попасть в правительственную верхушку и обладал единственным инструментом, позволяющим контролировать и уничтожить эту армию? – она язвительно смеется. – Мне, знаешь ли, показалось, что из этого не выйдет ничего хорошего.

– Ты ей не доверяла.

– Шара – лишь человек, – говорит Олвос. – Один человек, который собирался иметь дело со многими крупными людскими учреждениями. Не все люди, как ты и сам узнал, доброжелательны. Я решила, что будет мудрее пустить все на самотек, а не предоставить амбициозной выскочке ее собственную маленькую божественную армию.

– По-твоему, это обернулось к лучшему?

Олвос молчит. Она делает глубокий вдох и выдыхает, дым льется из ее ноздрей.

– Дело не в том, хорошо все обернулось или плохо, – тихо говорит она. – Это краткосрочные мерки для краткосрочных целей.

– Смерти стольких божественных детей? Стольких людей? Это краткосрочные цели?

Она смотрит на него. На мгновение ее глаза кажутся неправильными: они не столько глаза, сколько далекие огни, которые полыхают где-то в глубине ее лица.

– Я существую в течение очень долгого времени. Я видела много ужасных вещей. Как бы мне ни было грустно это говорить, да… Я позволю случиться нескольким маленьким трагедиям, чтобы предотвратить катастрофу. Я сидела здесь и наблюдала за многими вещами, что соткались в мире, за многими путями, которыми могло пойти грядущее. Я думаю, есть шанс, всего лишь маленький шанс, позволяющий выиграть путем наименьшего ущерба. Но он зависит от многого. В том числе от тебя.

– Я сделал свою часть, – говорит Сигруд. – Я сижу здесь и разговариваю с тобой. Остальное зависит от тебя.

Она медленно качает головой:

– Нет. Ты, Сигруд йе Харквальдссон, человек… как бы это сказать?.. великой движущей силы. Ты не останавливаешься. Ты не можешь остановиться. Ты катишься вперед, мчишься стрелой, уничтожая многое на своем пути. И вот ты здесь, прикатился к моему порогу – но тут ты тоже не остановишься. Ты это знаешь. Я это знаю. Я за тобой следила. Очень, очень внимательно.

У Сигруда что-то вздрагивает в животе, когда он это слышит.

– Ты за мной следила?

– О да.

– Почему?

– Потому что ты в высшей степени странное существо, Сигруд. Даже если бы ты не был так связан со всем этим, я бы все равно за тобой наблюдала – вот насколько ты увлекателен.

– Как это понимать – «в высшей степени странное»?

– Неужели тебе и впрямь надо об этом спрашивать? Ты выжил в обстоятельствах, которые почти никто не смог бы пережить. Ты одержал верх над существами, кого многие считали непобедимыми. Если бы это были старые времена и я, взглянув на свои владения, увидела какого-нибудь странного смертного бродягу, прорубающего себе путь сквозь мир, как ты это делаешь сейчас, – знаешь, что я подумала бы? – Олвос наклоняется к нему. – Я бы подумала: ух ты, его коснулось Божество. Какой-то другой бог. Он человек, владеющий чудом или благословленный, искажающий реальность на своем пути. Я бы отнеслась к такому смертному с большим подозрением. Очень большим подозрением.

– Меня не касался бог, – медленно произносит Сигруд. – Меня пытали божественным орудием, и только.

– Да, это верно. Но подумай вот о чем, Сигруд, – говорит Олвос. – Удалось ли твоим мучителям снова использовать то божественное орудие после того, как ты его выдержал? Как же оно называлось… – Она щелкает пальцами.

– Перст Колкана, – говорит Сигруд.