Город чудес

– Мне так жаль, Сигруд, – говорит она.

– Что это было? – спрашивает дрейлинг. Кашляет. – Шара, что это был за шум? Мы победили?

Она качает головой.

– Нет. Я… я надеялась, вдруг они что-нибудь придумают. Но нет, мы не победили. Еще нет. – Ее лицо морщится, когда она подходит ближе. – Ох, Сигруд… Сигруд, как же так… только взгляни на это.

– Это… это не так плохо, как кажется, – говорит он, пытаясь улыбнуться. Он чувствует, как дрожит лицо. Ноги его не держат, и оттого он все больше опирается на копье, которое причиняет ужасную боль.

Шара теперь стоит рядом. Каким старым выглядит ее лицо, каким усталым. Но в нем ощущается решимость, которой Сигруд никогда не видел раньше.

– Пришло время мне сыграть свою роль. Последнее па в этом долгом танце. Но явно самое опасное. – Шара протягивает руку и достает из чехла у него на бедре черный нож. Ивонна, подавшись вперед, хочет что-то сказать, но замирает в нерешительности.

Сигруд кашляет. Кровь льется из его рта.

– О чем ты?

– Однажды я позволила Воханнесу принести себя в жертву богу ради меня, – говорит Шара, – а теперь я стала свидетельницей еще бо́льших жертв. Это неправильно, верно? – Шара поднимает взгляд, линзы ее очков отражают свет фонаря поблизости. – Нет. Неправильно. Теперь мой черед отдавать. – Ее голова слегка поворачивается, она смотрит на окно наверху, откуда за ними наблюдает Татьяна. – Отдать последнее, что у меня осталось.

– Что ты делаешь, Шара? – шепчет он.

Она целует его в лоб.

– Ей понадобится наставник, – говорит она. – Ей понадобится помощь. Не позволяй ей действовать слишком поспешно – если сможешь, Сигруд. Если сможешь. – Потом она идет к подножию черной лестницы.

Стоит там несколько секунд, собираясь.

Потом говорит:

– Мы всего лишь совокупность мгновений.

И, подняв черный нож, кричит:

– Ноков! Ноков, сын Жугова! Я требую, чтобы ты пришел ко мне!

* * *

Ноков, дымящийся и яростный, взлетает к Мальвине, намереваясь раздавить ее как жука. Но потом замирает, склонив голову набок. Поворачивается и опять смотрит на Мирград.

– Нет, – шепчет он. – Нет, нет, этого не может быть… Тебя убили, я точно знаю, что тебя убили!

Он резко поворачивает и низвергается на город, словно разряд тьмы.

* * *

Тати делается белее мела, когда ее мать начинает кричать, обращаясь к небесам.

– Что она творит? – слабым голосом спрашивает девушка. – Что она творит?..

Она поворачивается и мчится к лестнице.

* * *

Он приходит, словно черная молния, словно весь гнев грозы, воплощенный в одном существе. Уличные фонари Мирграда мигают и трепещут, сражаясь с морем тьмы, которое он принес с собой. Тени дрожат, трепещут – и вот он появляется.

Ноков, великий и ужасный, стоит посреди городской улицы с выражением недоумения на лице и сверху вниз взирает на маленькую женщину с белыми как снег волосами и ножом в руке.

Шара Комайд отвечает ему яростным и непоколебимым взглядом.

– Ноков, – говорит она, – как давно я хотела встретиться с тобой лицом к лицу. После стольких лет, вижу, ты не очень-то похож на фотографию, которую я нашла в папке Виньи. Не так уж сильно похож, по крайней мере.

– Это… это невозможно, – тихо говорит Ноков. – Тебя убили. Я сделал так, что тебя убили, как и твою тетю…

– Я кое-чему научилась, – отвечает Шара. Она делает шаг к нему. Ноков косится на ее черный клинок и чуть-чуть пятится. – Если точнее, я кое-чему научилась у твоего отца.

– Моего… кого?! – ошарашенно говорит Ноков.

– Жугов был умной тварью, – продолжает Шара. – У его запасных планов имелись собственные запасные планы. – Она делает еще шаг вперед. – Мы думали, он умер. Мы думали, ты и все твои братья и сестры мертвы. Что ж, было мудро поучиться у него и сделать так, чтобы ты предположил то же самое про меня.

Ноков отступает еще на шаг от Сигруда, Ивонны и «гнезда» Тати.

– Это ничего не меняет, – говорит он. – Я… я все равно последнее Божество, и я все равно собираюсь убить небеса.

– Ты еще и поверил, что у меня больше нет черного свинца, – продолжает Шара. Она поднимает нож. – Ты думал, что украл его у меня.

– Т-так и было! – говорит Ноков. Он таращится на черный нож Сигруда. – Я это сделал! Это не… это не…

– Перво-наперво, ты никогда не знал, сколько его у меня было, – парирует Шара. И делает еще шаг вперед. – Вот в чем проблема с тобой и твоей семьей – Жугов был таким неимоверно умным, что на самом деле оказался полным тупицей.

Лицо Нокова кривится, и внезапно из грозного и могущественного Божества он превращается в подростка, который не может прийти в себя от оскорбления на детской площадке.

– Заткнись!

– Он попал в одну ловушку с Колканом, – продолжает Шара. – И сошел с ума…

Ноков отступает еще на шаг, но теперь он трясется от ярости.

– Да заткнись ты!

– И когда они появились, переплетенные друг с другом, и я увидела их, сломленных и несчастных, – говорит Шара, – знаешь, о чем они меня попросили?

– Оставь меня в покое! – кричит Ноков.

– Они попросили, – продолжает Шара, повысив голос, – взять мой черный свинец и перерезать им горло. Они просили, умоляли их убить.

– Ты, и твоя тетка, и… Как я вас ненавижу. Как же я вас ненавижу!