Город Дорог

Страницы жизни стал листать!

И вышло солнце этой вести!

Слезами ж радостной поры

Пролился дождик, чтобы вместе

Листвой захлопали дубы!

А на скамейке, словно птица,

Раскрытой книжица была,

И дождик брызнул на страницы,

Пометив каплями слова.

Вторым посланьем оказалось

Прочтенное из-под дождя.

До ночи мало оставалось –

Друзья устали, парк пройдя.

О страшном случае, произошедшем с Черепашкой, и о том, что, оказывается, зло идет за нашими героями по пятам и всегда готово напасть

Они у тополя присели,

И мирным им казался мир:

Моря – без бури и без мели

И Белый Свет без черных дыр.

Так видится глазам ребенка,

Укрытого родной рукой.

Но сказки пронесутся звонко,

А что за сказочной строкой?

Пространство мира – поле битвы

С навязанной «врагом» судьбой,

В сопровождении молитвы,

С чужою волей и с собой.

Не темный сброд, а тьма полками

От века противостоит,

И ранит – не стрелой – клыками,

И что ни рана – век болит.

Незримый враг, пройдя сквозь кожу,

Разить способен изнутри,

Убить твоей же силой может –

Смотри! Пожалуйста, смотри!

Но нас не бросят без защиты –

Заступник наш Непобедим,

И будут о щиты разбиты,

Кто встанет против, а не с Ним!

У путешественников наших

Не может в сердце быть врагов

(Ведь слушались, конечно, старших):

У «сказочных» закон таков.

Но и на них уже армады

Теней полночных нанесло.

И ставятся кругом засады.

На жизнь в миру найдется зло!

Когда игрушки задремали –

Был беспокойным этот день –

Из царства Скорби и Печали

Неслышно к ним склонилась Тень.

То царство из ужасной сказки,

А сказка – это же не ложь,

Из этой сказки черной краски

Немало в жизни ты найдешь.

И эти сказочные тени

Еще порядком навредят:

Снесут мосты, поставят стены…

Они уже давно следят.

Кому в пути бывает гладко?

Хоть часто не видать врагов,

Незримость – это их повадка,

Но видим след от их рогов.

Вот и сейчас к игрушкам тихо

Вплотную Тень подобралась,

Схватило Черепашку Лихо

И бросила с размаха в грязь!

Потом подкинула над парком,

Кружила и рвала со зла,

И подлетевши к черным галкам,

Со стаей птичьей унесла.

Друзья проснулись – только трое

Осталось их среди ночи,

И снова было всё в покое,

Но шепот слышался: «Молчи…»

Свидетели событий страшных –

Деревья, что росли вокруг,

Среди домов многоэтажных,

Забыли уж, кто враг, кто друг.

«Молчи», – они шептали кроной,

Качая головой во тьме.

«Гуляет по дорожке ровной

Лишь ветер… да и то во сне…

Мы много видели печали

На перекрестках и в домах,

Но обездвижено молчали

И разуверились в делах.

Идет без нашего участья

За годом год, и вновь, и вновь.

И черный день сменяет счастье,

И одиночество – любовь.

И мы всегда, всегда молчали,

Как острова в потоке дней,

И только ветры нас качали.

Наверно, так всего верней.

Наверно, будет много хуже,

Когда мы вдруг заговорим:

Узлы судеб сожмутся туже.

Всё знать – не людям, нам одним!»

Медведь взревел: «Но мы не люди,

Нам сказка приоткрыла дверь,

Наш путь итак неведом, труден!

Вы нам должны помочь теперь!

Мы собираем текст посланья

Для всех живущих на земле

Великого иного знанья,

Чтоб не погибло всё в золе!

Чтоб не настигло истощенье,

Чтобы удар смогли снести!

А главное, для утешенья:

Чтоб знали, для чего идти!»

Деревья тихо зашумели,

Наверно, что-то обсудив,

И на минуту онемели.

Нагнулся клен, заговорив:

«Вы убедили – мы согласны:

Покажем Тени черный путь.

Но встречи с призраком опасны.

Готовы? Каждый скажет пусть».

Все закачали головами.

«По веткам побежит волна, –

Продолжил клен, – как под ветрами,

Да устремится как струна

От древа к древу! И покажет,

Где друга надо разыскать.

Союз дерев так Тень накажет!

Но от волны не отставать!»

И зашумели вмиг деревья,

Сражаясь ветками со мглой!

Сплелись рекой живые звенья –

Движенье понеслось стрелой!

Друзья, не медля и мгновенья,

Вперед пустились за волной,

Отбросив страхи и сомненья –

На похитителя войной!

Как руку им пожать хочу я,

Ведь каждый меньше малыша.

Они бежали, ног не чуя…

Да и, похоже, не дыша.

Как будто сзади пламя лижет –

По ямам, кочкам, что есть мочь!

Старались быть друг к другу ближе,

Чтобы упавшему помочь.

Без стонов и с одною мыслью:

«Она ведь всех слабей из нас», –

Под звездною бежали высью,

Летели – как в последний раз!

Деревьев вдруг движенье встало.

А где – во тьме и не понять.

И так пустынно, страшно стало,

Что дрожи в теле не унять.

Друзья вгляделись, оглянулись

По сторонам, назад, наверх…

Чуть выше и… и ужаснулись,

Аж холод пробежал у всех.

Увидели, не узнавая:

Она висела у дупла –

Игрушка, только… неживая –

Комок пластмассы ночь дала.

А Черепашка наша где же?

Наш беспокойный добрый друг?!

Никто из нас с ней не был нежен.

Где сердца маленького стук?

Они ее спустили с ветки –

Посуше тут земля была.

Прижались к ней тепло и крепко…

И Черепашка ожила!

Сверкнул на небе алый всполох –

Земли коснулась длань Небес…

И прежде на Ладонях голых

У Бога не один воскрес!

Не описать мне слез восторга –

Кто не терял, тем не понять!

Оставим их одних немного.

Они все четверо опять!

Так неужели счастью нужен

Беды, пусть временный, итог?

Неужто свет со мраком дружен,

Чтоб ощутить ты радость мог?!

Нет, это ложное мышленье:

Для радости не нужно слез,