Город Драконов

– Имя моего брата? Моего старшего брата, который всю жизнь меня тиранил, осаживал меня, пока мы были детьми, и даже издевался надо мной, когда я в тебя влюбился!

– Мне Бендир нравится, – призналась она, ухмыляясь, и ради этой улыбки, столь неожиданно появившейся на ее измученном лице, он кивнул:

– Эфрон Бендир Хупрус. Большое имя для маленького мальчика.

– Он побудет Фроном, пока до него не дорастет. Так моего отца в детстве называли.

– Значит, Фрон Хупрус, – сказал Рэйн, прикасаясь к головке спящего ребенка. – Тебе придется стараться быть достойным этого славного имени, малыш.

Малта накрыла руку мужа ладонью и улыбнулась, глядя в личико сына, а потом вдруг отрывисто и сдавленно засмеялась.

– Что тебя рассмешило? – поинтересовался Рэйн.

– Я вспомнила Сельдина, когда он был младенцем. Он единственный в семье был младше меня, так что оказался единственным младенцем, которого я хорошо знала.

– Ты полюбила его, как только увидела?

Ее улыбка стала шире. Она покачала головой.

– Нет. Вовсе нет. Моя мать пришла в ужас, когда я принесла его на кухню и показала ей, что он как раз войдет в форму для пирога.

– Не может быть!

– Может. Именно так я и сделала. По крайней мере, мне об этом не раз говорили. Я сама этого не помню. Но я помню, как Уинтроу уезжал становиться священником. Потому что я спросила, нельзя ли отправить Сельдена с ним.

Рэйн покачал головой:

– Немного ревновала, да?

– Да, и не немного, – призналась Малта. Ее улыбка чуть поблекла. – А сейчас я все отдала бы за то, чтобы узнать, где мой младший братик. Или хотя бы, чтобы узнать, что с ним все в порядке.

Рэйн снова обнял ее за плечи и, притянув к себе, поцеловал в лоб.

– Сельден крепкий. Он многое пережил. Он был еще мальчишкой, когда смотрел, как вылупляется Тинталья. Любой другой ребенок перепугался бы и рыдал из-за наших многочисленных проблем. Сельден же просто продолжал думать, как нам их решить. А теперь он уже взрослый мужчина. Он может о себе позаботиться, милая. Я верю в Сельдена.

* * *

Его разбудил свет фонаря. Сельден открыл глаза. Веки у него слиплись, и поэтому стоявшая перед ним фигура расплывалась. Он вытащил руку из-под грубого одеяла, чтобы протереть глаза. Они саднили. Он резко кашлянул и раскашлялся сильнее. Постаравшись как можно сильнее отстраниться от своей постели, он сплюнул скопившуюся во рту мокроту. Наблюдавший за ним человек издал возглас отвращения.

Сельден хрипло проговорил:

– Не нравится то, что видишь – уйди. Или обращайся со мной прилично, чтобы у меня появилась возможность поправиться.

– Говорил же: он умеет говорить.

– Это еще не значит, что он настоящий человек, – откликнулся второй голос, и Сельден понял, что его разглядывают два человека.

Голоса молодые. Он плотнее прижал к себе ноги под одеялом, и цепь на его лодыжке загремела по палубному настилу. Одеяло прилипло к гноящейся ране у него на плече – той, из-за которой он оказался в этом плаванье на борту корабля.

– Я человек! – заявил он хрипло. – Я человек, и я действительно болен.

– Он – человек-дракон. Посмотри на чешую! Так что я был прав, и ты проиграл спор.

– А вот и нет! Он говорит, что он – человек.

– Парни! – жестко сказал Сельден, пытаясь снова заставить их сосредоточить внимание на нем. – Я болен. Мне нужна помощь. Горячая еда или хотя бы какое-нибудь горячее питье. И еще одно одеяло. Возможность выйти на палубу и увидеть хоть…

– Я ухожу, – объявил один из мальчишек. – Если кто-то узнает, что мы спускались сюда и разговаривали с этой штукой, у нас будут неприятности.

– Пожалуйста, не уходите! – воскликнул Сельден, но один из пареньков уже сбежал: топот его босых ног стих где-то в темноте трюма.

У Сельдена начался новый приступ кашля. Он скорчился, пытаясь сжаться вокруг острой боли в легких. Когда она, наконец, утихла и он вытер слезы, то с удивлением обнаружил, что один из юнцов по-прежнему стоит рядом. Он потер глаза, но из-за яркого света фонаря и липких выделений паренек по-прежнему выглядел неясным пятном.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Мальчишка склонил голову, так что его светлые волосы неровным снопом упали ему на лицо.

– У… Не скажу. Вдруг ты – демон? Так остальные говорили. А демону свое имя называть нельзя.

– Я не демон, – устало возразил Сельден. – Я человек. Такой же, как ты. Послушай! Ты можешь хоть как-то мне помочь? Скажи хотя бы, где мы, куда меня везут?

– Ты на «Деве ветров». А идем мы в Калсиду. В город Калсиду, столицу Калсиды. Там ты сойдешь с корабля. Твой новый владелец щедро заплатил нам за то, чтобы мы шли прямо туда, не останавливаясь в пути.

– Я не раб. У меня нет владельца. Я не признаю рабства.

Мальчишка скептически хмыкнул.

– Но ты здесь и прикован к палубной подпорке. Не похоже, будто то, что ты признаешь, имеет особое значение. – Он немного помолчал, обдумывая все это – и, возможно, сопоставляя со своим собственным незавидным положением, а потом сказал: – Эй! Эй! Если ты человек, то почему так выглядишь? Откуда у тебя вся эта чешуя?