Город драконов. Книга третья

В этот момент я, боюсь, не понимала уже ничего.

И Арнел любезно пояснил:

– Вас, Анабель. Стентон скрывал вас. И был абсолютно прав.

Несколько долгих секунд дракон смотрел в мои глаза, затем произнес:

– Из всех драконов в Вестернадане действительно защитить вас способен только я.

Я судорожно вздохнула, собираясь возразить, но Арнел перебил ледяным:

– У вас нет выбора, Анабель. И в отличие от профессора Стентона я не буду предоставлять вам шанс поверить в иллюзию наличия этого выбора. Я не Стентон, мне не нужны ваши способности, мне нужны вы.

Абсурд… абсурд и снова абсурд.

Немыслимо…

Невозможно…

Неприлично…

Неподобающе…

Слова – каждое как яркая вспышка в моем сознании. И для меня это было уже слишком, все слишком. Я считала себя умной и взрослой, но вот я сижу здесь, и мне так хочется, чтобы вошла миссис Макстон и все вернулось на уровень пристойности или же прекратилось. Я не могу так больше.

Но стоящий на одном колене передо мной дракон властно берет в плен обе ладони, тепло его рук согревает и пугает одновременно, за окном воет ледяной ветер, одиноко и страшно, а я просто хочу, чтобы все это закончилось. Просто закончилось.

– Анабель, обойдемся без слез! – жестко произнес Арнел.

И в этом он был прав – для слез действительно сейчас было не время. Оно наступит позже. Когда я разберусь с этой проблемой и сожму в своих ладонях чашку с теплым чаем, когда мне не будет страшно, когда мысли о профессоре Стентоне покинут окончательно. Но сейчас… сейчас мне нужны были все мои силы, чтобы задать прямой вопрос:

– И что же вы намерены делать, лорд Арнел?

Дракон ответил не сразу. Некоторое время взирал на меня, чуть сузив глаза, словно пытался понять, о чем я сейчас думаю. Затем все же произнес:

– Мне известно о ваших чувствах, я вынужден напомнить вам об этом в очередной раз. И все же повторюсь – мне известно о ваших чувствах. Вы можете лгать сколько угодно себе и вашей чрезмерно нравственной миссис Макстон, но факты таковы – вы влюблены в меня, я люблю вас. Единственным, что, по-вашему мнению, стоит между нами, является определенная норма нравственно-этического характера. Это пройдет со временем. Допускаю, что первые дни вы будете несколько осуждать как мои действия, так и реакцию вашего тела на мои прикосновения, но это тоже пройдет. Анабель, поверьте, мы будем счастливы. Вы и я.

Вот так просто, да?

– Анабель, – мягкий вкрадчивый голос, – вы покинете дом профессора со мной, мы вернемся в поместье, и клянусь, я предоставлю вам время как подумать о сложившейся ситуации, так и принять новую реальность. Ни совершать насильственные действия в отношении вас, ни требовать, чтобы вы переселились в мою спальню, я не буду… Впрочем, нет, вы будете проводить ночи со мной в любом случае, даже если я не буду вас касаться, потребность видеть вас слишком… чрезмерна. Я не могу ее контролировать. Я уже многое не могу контролировать.

Он поднес мои ладони к губам, с нежностью поцеловал каждую и прямо спросил:

– Сколько времени вам потребуется на то, чтобы собрать вещи?

Учитывая сложившуюся реальность – всю мою жизнь!!!

Резким движением я высвободила руки, не отрывая взгляда от Арнела. Я думала. На сосредоточенное размышление у меня не было времени, так что я могла лишь судорожно думать о том, что мне делать здесь и сейчас. О возвращении в поместье Арнелов не могло быть и речи – моя репутация и так уже не отличается благопристойностью, но что от нее останется, если я проведу ночь в спальне лорда Арнела? Ничего!

Я никогда не выйду замуж. У меня никогда не будет детей. Для меня будут закрыты все двери. Я останусь изгоем до конца своих дней. И самое страшное – я потеряю уважение тех, кто стал моей семьей.

Я уже прошла через все это.

И в какие-то моменты я действительно была счастлива в доме профессора Стентона, но заканчивалась эйфория от успешного эксперимента, покидала мое сердце волна ликования после научного успеха, а потом наступала ночь, и я беззвучно плакала, невыносимо переживая боль своих утрат.

Я не могу пройти через все это снова… Не могу и не желаю. Вот только лорду Арнелу всего этого не объяснишь. Он тоже измотан, его сильно подводит зрение, и, вероятно, при взгляде на меня возникает крайне неприятное ощущение в глазах, у профессора дело доходило до приступа мигрени, но ему было проще, «Dazzle» он наложил сам и сам смог снять. У Арнела такой возможности нет, но, несмотря на испытываемые трудности, дракон сдерживается, и я не желаю даже знать, каких трудов ему это стоит. Все это можно прекратить двумя способами – заставить меня снять заклинание или же убить… опять же меня. Вот только убивать градоправитель Вестернадана не собирался. И я отчетливо понимала еще кое-что – он не собирался покидать мой дом без меня. Его намерения были очевидны.