Город и его ненадежные стены

Кроме того, чего я вообще собрался ждать? Понимал ли я это сам? Вся моя жизнь была похожа на матрешку, внутри которой прячется еще одна точно такая же матрешка, только немного поменьше. А в ней - еще одна. И еще, и еще... Я открывал их одну за другой, и постепенно эти матрешки становились все меньше. И оставалось их с каждым днем все меньше. Чем больше я думал об этом, тем хуже понимал, где все началось и может ли вообще хоть чем-то закончиться? Я не знал, внутри своей жизни я нахожусь, или снаружи. Да, это было самое подходящее определение для моего состояния. Холодный лунный свет освещал стремительную реку, широко разлившуюся от обилия талого снега. В мире существует множество разных видов воды, но все они текут сверху вниз. Естественно и неудержимо.

Или я всю жизнь ждал именно ее?

Эта мысль пришла ко мне внезапно.

Может быть, я действительно ждал именно ее? Женщину лет тридцати пяти, которая работает в безымянной кофейне возле провинциального вокзала и заставляет себя носить тесный корсет, чтобы защититься от гипотетических опасностей, якобы скрывающихся вокруг, и которая по неизвестным ей самой причинам не может заняться со мной сексом?

Она мне понравилась, и я ей понравился. В этом не было никаких сомнений. Мы (наверное) искали друг друга и, наконец, нашли в этом маленьком горном городке. И все же что-то нас разделяло - что-то жесткое. Например, корсет. Или высокая кирпичная стена.

Ждал ли я все это время встречи с кем-то вроде нее? Или все, что сейчас происходит между нами - просто очередная матрешка, точно такая же, как и все предыдущие?

Конечно, мои чувства к ней были не такими, какие я испытывал к девушке, когда мне было семнадцать. Я никогда больше не познаю такой всепоглощающей, концентрированной любви, как тогда (а если бы и познал, то, вероятно, сам бы не смог с ней совладать). Мои чувства к женщине из кофейни были намного проще и спокойнее. Чувства, укрощенные мудростью и опытом.

И еще немаловажным фактом было то, что я не хотел от нее всего. Я уже далеко не семнадцатилетний мальчик. Тогда у меня впереди было все время мира. А время, которое у меня оставалось сейчас и мои возможности его использовать были очень ограничены. Сейчас мне хотелось просто ощущать спокойное тепло ее тела, скрывающегося под корсетом. И ровное биение сердца.

Не слишком ли мелкими и незначительными стали мои желания? Или же я, наоборот, хочу слишком многого?

В этот момент я вспомнил о Коясу. Если бы он был здесь, я мог бы многое ему рассказать, и он бы мне обязательно помог, дал бы какой-нибудь полезный совет. Двусмысленный, загадочный совет, какие и подобает давать призраку. И я бы вцепился в этот совет, как исхудавшая собака вцепляется в брошенную ей кость.

Да, хотя Коясу и был уже мертв, когда мы познакомились, в нем все равно оставалось больше жизни и света, чем во всем окружающем меня мире. А что с ним стало теперь? Существовал ли Коясу хоть где-то и хоть в каком-нибудь обличье? Или уже окончательно растворился в небытие?

Фермина Даса не поняла, почему они не подобрали ее, она казалась такой огорченной, но капитан объяснил, что это призрак утопленницы и делала она обманные знаки, чтобы сбить пароход с правильного курса на опасные водовороты у другого берега.

Колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес не делал различия между живыми и мертвыми. Да и существует ли это различие на самом деле? Существует ли та стена, которая отделяет реальное от нереального?

Наверное, все же существует. Нет, она точно существует. Просто в зависимости от ситуации она изменяет свое положение в пространстве и времени. Как живое существо.

62

Той ночью я прошел сквозь эту стену. Или, лучше сказать - проскользнул, словно сквозь дымовую завесу.

Это был не сон. Окружавший меня мир был логичным, понятным и гармоничным во всех отношениях. Я четко различал все до мельчайших деталей. Я находился в реальности. Просто не обязательно именно в той реальности, в которой привык находиться.

Сейчас лето. Солнце нещадно палит, а местность вокруг наполнена неистовым стрекотанием кузнечиков. Лето в самом разгаре - наверное, начало августа. Я иду через реку. Засучив штанины до колен и держа в руке белые кроссовки, шагаю прямо по воде. Она течет откуда-то с гор, холодная и прозрачная. Я ощущаю течение своими ногами. Река совсем мелкая. В ней есть небольшие запруды, но я легко могу их обойти. В этих запрудах резвятся стаи маленьких серебристых рыбок. А иногда по поверхности воды скользят тени низколетящих птиц. Воздух наполнен ароматами летних трав.