Город и его ненадежные стены

- Я никогда раньше его не видела, - говорит девушка, - Иначе обязательно запомнила бы.

- Может быть, он новенький в городе?

Она качает головой.

- Здесь не бывает никого новенького.

- Ты уверена?

Она кивает, перемалывая травы в ступке.

- Да, после тебя в город никто не приезжал. Абсолютно точно.

Местные жители знают всех, кто здесь живет. Незнакомец неизбежно привлек бы всеобщее внимание. Кроме того, никто не мог попасть в город без ведома стражника.

Это меня поражает. Потому что я действительно видел мальчика в толстовке. Он не мог мне померещиться. Но я решаю пока больше не думать о нем, ведь у меня много работы.

Выпив до последней капли чашку травяного чая, я сажусь за стол и начинаю читать старый сон, который девушка сняла для меня с полки.

- Что у тебя с ухом? - вдруг спрашивает она. - С правым ухом.

Я дотрагиваюсь до мочки правого уха и сразу чувствую острую боль.

- Оно пунцовое, как будто тебя кто-то укусил.

- Я ничего такого не помню, - говорю я.

Я действительно не могу вспомнить ничего подобного. Пока девушка не обратила на мое ухо внимания, я даже не чувствовал, что оно болит. Но теперь мочка сильно пульсирует в ритме моего сердцебиения. Как будто она сама только что вспомнила об укусе.

Девушка подходит ко мне, рассматривает мое ухо со всех сторон и нежно гладит его пальцем. Ее прикосновение делает меня счастливым. Пусть даже это всего лишь прикосновение одним пальцем к мочке уха.

- Сейчас я приготовлю тебе мазь, - говорит она и быстро выходит из комнаты.

Я закрываю глаза и жду ее возвращения. Мое сердце стучит громко и размеренно, как дятел в весеннем лесу. Я понятия не имею, что случилось с моим ухом. Неужели меня действительно кто-то укусил? Нет, такой сильный укус я бы точно почувствовал, и следы бы обязательно остались.

Да и кто мог меня здесь укусить? Животное, насекомое? Но я никогда не видел в городе ни насекомых, ни животных. (За исключением золотистых зверей, но невозможно себе представить, чтобы кто-то из них подкрался ко мне ночью и укусил за мочку уха. О таком не могло быть и речи.)

Девушка вернулась через несколько минут с небольшим керамическим сосудом. Это был простой горшочек с выщербленными краями, в котором находилась густая мазь горчичного цвета.

- Я не помню точного рецепта, но это будет всяко лучше, чем ничего, - сказала она, осторожно втирая мазь в мочку моего уха. Я ощутил приятный холодок.

- Ты сделала ее сама? - спросил я.

- Да, конечно. У нас в саду растет несколько лекарственных трав.

- А ты хорошо знаешь свое дело.

Девушка смущенно покачала головой.

- Почти все жители города знают этот рецепт. Здесь нет магазина, где продаются лекарства, поэтому нам приходится знать подобные вещи.

Мазь охладила мое ухо и быстро облегчила боль. Когда я сказал об этом девушке, она счастливо улыбнулась.

- Я рада, - сказала она, - Когда ты закончишь работу, намажу еще раз.

Я вернулся к своему столу и вновь сосредоточился на старых снах. Пламя масляной лампы лениво мерцало в полутьме. Но моей тени от нее на стене видно не было.

Никто в этом городе не отбрасывает теней. И я, естественно, тоже.

На следующий день я снова увидел мальчика. Он был невысоким и худощавым, а на носу у него были очки в проволочной оправе. Волосы аккуратно подстрижены, а руки и ноги - длинные и тонкие. Я подумал о том, нормально ли он питается. Как и накануне, мальчик стоял на другой стороне моста и смотрел на меня. Он как будто о чем-то меня просил. Других прохожих вокруг не было.

Поскольку сегодня над рекой не висел туман, я мог разглядеть мальчика гораздо лучше, чем накануне. Его внешний вид все еще казался мне очень странным. Хотя бы, потому что я никогда не видел в городе подростка мужского пола. За исключением девушки, которая работала со мной в библиотеке, все люди, которых я встречал на улице, были взрослыми мужчинами и женщинами среднего возраста или старше (по крайней мере, мне так казалось). Поскольку все они ходили, опустив головы, чтобы не было видно лиц, я мог попытаться угадать их возраст только по комплекции и росту.

На мгновение я почувствовал желание (даже более сильное, чем накануне) перейти мост и поговорить с мальчиком, но снова не стал этого делать. В этом городе люди не разговаривали с незнакомцами, особенно на улице, если на то не было веской причины. Даже зрительного контакта следовало избегать. Это был важный пункт этикета, который стал моей второй натурой с тех пор, как я поселился в городе. Улицы здесь существовали только для того, чтобы по ним ходить. Причем делать это нужно было как можно быстрее и ни на что не отвлекаясь.

Поэтому мне и показалось ненормальным, что мальчик просто стоял возле моста и смотрел прямо на меня. И не один день, а два подряд. Он ждал меня все это время? Но зачем? Я снова ощутил странное волнение. Но, тем не менее, не остановился, а продолжил свой путь в библиотеку.