Город и его ненадежные стены

- Я новенький в городе, и мне не с кем поговорить, кроме тебя, - объясняю я, - Если есть возможность, я бы хотел прогуляться и пообщаться. И еще я хочу узнать тебя получше.

Ты слегка краснеешь.

- Но твой дом находится в противоположном направлении.

- Ничего страшного. Я люблю гулять.

- А что ты хочешь знать обо мне?

- Например, где ты живешь. И с кем. И почему ты работаешь в библиотеке.

Ты некоторое время молчишь.

- Я живу недалеко отсюда.

Вот и все, что ты говоришь. Но даже этого мне достаточно.

На тебе надето что-то вроде армейского пальто из грубого синего материала, черный свитер с круглым вырезом, местами потертый, и серая юбка, которая тебе великовата. Все это выглядит как выброшенная кем-то старая одежда. Но даже в таком убогом обличии ты прекрасна. Когда я иду рядом с тобой по ночной улице, мое сердце сжимается так, что я едва могу дышать. От тебя перехватывает дыхание. Как в тот летний вечер, когда мне было семнадцать.

- Ты сказал, что недавно сюда приехал. Откуда ты родом?

- Из города далеко на востоке, - неопределенно отвечаю я, - Большой город, очень, очень далеко отсюда.

- Я не знаю других городов, кроме этого. Я родилась здесь и никогда не бывала за стеной.

Твой голос звучит мягко и нежно. Но каждое слово, исходящее из твоих уст, находится под неутомимой защитой прочной восьмиметровой стены.

- Почему ты приехал из такого далека в наш город? Я впервые встречаю человека, приехавшего откуда-то еще.

- Да я и сам толком не знаю, - уклончиво отвечаю я.

Я приехал сюда, чтобы встретиться с тобой. Но пока не могу об этом сказать. Еще слишком рано. Сначала мне нужно узнать побольше о городе.

В тусклом свете редких уличных фонарей мы идем вдоль реки на восток. Шагаем плечом к плечу так же, как и много лет назад. Едва различимый плеск воды доносится до моих ушей. Из рощи на другом берегу слышен крик ночной птицы.

Ты хочешь узнать больше о «далеком городе на востоке», где я жил. И этот интерес делает нас чуть ближе друг к другу.

- Что это за город?

Да, что это был за город, в котором я жил еще совсем недавно? Что я о могу тебе о нем рассказать? Что из этого ты могла бы понять? Ты родилась и выросла в этом тихом, молчаливом мире, таком простом, спокойном и идеальном. Здесь нет ни электричества, ни газа, только башенные часы без стрелок и библиотека без единой книги. Как можно рассказать человеку о чем-либо словами, значения которых он не знает?

- Жизнь в городе, откуда ты приехал, сильно отличается от здешней? - спрашиваешь ты.

Я глубоко вдыхаю вечерний воздух, подбирая нужные слова. Как мне лучше это выразить?

- Люди там живут вместе со своими тенями.

8

Да, все люди там жили вместе со своими тенями. И у меня, и у тебя, у каждого была своя тень.

Я до сих пор хорошо помню наши тени, помню, как ты наступила на мою тень на пустынной улице в начале лета, а я наступил на твою. Шагание по теням - это игра, которую я знал с детства. Я не помню, почему мы начали это делать, но тогда наши тени на улице посреди раннего лета были такими отчетливыми и резкими, что наступать на них было почти что больно. Конечно, это была всего лишь безобидная игра, но мы прикладывали реальные усилия, чтобы наступить друг другу на тень. Как будто это было действительно важно.

Потом, сидя на набережной, мы впервые поцеловались. Не то чтобы кто-то из нас сделал первый шаг или мы планировали поцелуй заранее. Это не было сознательным решением, все произошло само собой. Мы просто следовали велению сердца. Ты закрыла глаза и наши губы легко и чуть нерешительно соприкоснулись. Помню, после этого мы какое-то время не разговаривали. Наверное, боялись, что восхитительное ощущение на губах может быть потеряно из-за одного неправильного слова. Потому и молчали. А потом в какой-то момент одновременно захотели что-то сказать и перебили друг друга. Мы рассмеялись, и наши губы снова встретились.

На память о тебе у меня остался платок. Он очень простой, сделан из белой, похожей на марлю, ткани, с небольшой вышивкой в виде цветка орхидеи. Ты одолжила мне его как-то, чтобы я мог вытереть рот от мороженого. Мне следовало постирать платок и вернуть тебе, но я этого не сделал. Я специально его сохранил (хотя, конечно, отдал бы и сделал вид, что просто забыл, если бы ты меня об этом попросила). Я часто доставал этот платок и держал в руках, чтобы насладиться ощущением близости хотя бы частички тебя. Закрыв глаза, я вспоминал, как мы обнимались и целовались. И даже после того, как ты исчезла, ничего не изменилось.

Я до сих пор помню сон (вернее часть сна), о котором ты рассказала мне в одном из писем. Это было длинное восьмистраничное письмо на линованной бумаге, написанное ручкой, которую ты выиграла в конкурсе сочинений. Как обычно - бирюзовыми чернилами. Словно по негласному договору, мы всегда писали именно этими перьевыми ручками. Для нас эти не особенно дорогие ручки были ценным сувениром, сокровищем, которое нас объединяло.

Чернила, которые использовал я, были черными. Глубокий черный, как твои волосы. Настоящий черный.