Город и город

Какое-то время я читал «Между городом и городом», но остановился. Утомительным было сочетание текстуальных и исторических мелочей с претенциозными оборотами типа «из чего следует». Посмотрел уль-комское телевидение. У них вроде бы шло больше художественных фильмов, чем у нас, и показывали больше шумных игровых шоу, причём все они находились в одном или двух щелчках переключателя каналов от дикторов новостей, перечислявших успехи президента Уль-Мака и пакетов Новых реформ: визиты в Китай и Турцию, торговые миссии в Европе, похвалы от некоторых членов МВФ, невзирая на недовольство Вашингтона. Улькомане были одержимы экономикой. Кто мог их за это винить?

«Почему бы и нет, Корви?» Я взял карту и убедился, что все мои документы, полицейский значок, паспорт и виза, лежат во внутреннем кармане. Приколол на лацкан значок посетителя и вышел на холод.

В ночи царствовал неон. Всё вокруг меня было в его узлах и завитушках, затенявших слабые огни моего далёкого дома. Со всех сторон доносилось щебетание на иллитанском. Ночью в этом городе оживлённее, чем в Бещеле: теперь я мог смотреть на занятые бизнесом фигуры в темноте, которые до сих пор были невидимыми тенями. Я мог видеть бездомных, ночевавших на боковых улочках, к которым нам в Бещеле пришлось привыкнуть как к протубам, чтобы прокладывать свои незрячие пути мимо них.

Я пересёк мост Вахид, где слева от меня проходили поезда. Смотрел на реку, которая называлась здесь Шах-Эйн. Вода — штрихуется ли она сама с собой? Если бы я был в Бещеле, как эти невидимые прохожие, я бы глядел на реку Колинин. От «Хилтона» до Бол-Йеана далеко, час по дороге Пан-Йи. Я сознавал, что пересекаю хорошо мне знакомые бещельские улицы, улицы в основном совсем другого характера, чем их уль-комские топольгангеры. Я не-видел их, но знал, что переулки, идущие от уль-комской улицы Модрасс, были только в Бещеле, а мужчины, украдкой входившие и выходившие из них, были клиентами самых дешёвых бещельских проституток, которые, если бы я не не-видел их, возможно, оформились бы как облачённые в мини-юбки фантомы в бещельской темноте. Где располагались бордели Уль-Комы, возле каких бещельских районов? Однажды, в начале своей карьеры, я патрулировал музыкальный фестиваль в заштрихованном парке, на котором и участники, и зрители так улетели, что начался повальный общественный блуд. Мы с моим тогдашним напарником не могли не позабавиться уль-комскими прохожими, которых старались не замечать в их повторении парка, изящно переступавшими через совокупляющиеся пары, которые они усердно не-видели.

Я подумал, не поехать ли на метро, чего никогда не Делал дома (в Бещеле ничего подобного не было), но хорошо было пройтись пешком. Я проверял свой иллитанский на подслушанных разговорах; видел группы улькоман, не-видевших меня из-за моей одежды и манеры держаться, а при втором взгляде замечавших значок посетителя и начинавших меня видеть. У игровых залов, оглашаемых шумом, стояли группы молодых улькоман. Я смотрел на газовые комнаты и видел их — маленькие вертикально ориентированные дирижабли в решётчатой скорлупе: некогда городские «вороньи гнёзда» для защиты от нападения, затем, на протяжении многих десятилетий, архитектурная ностальгия, китч, а в наши дни их использовали для подвешивания рекламных объявлений.

Раздалась сирена, которую я тут же стал не-слышать, бещельской полицейской машины, проехавшей мимо. Вместо неё я сосредоточился на местных жителях, двигавшихся быстро и равнодушно, чтобы убраться с её пути: это был худший вид протуба. Я давно обозначил Бол-Йеан на своей уличной карте. До приезда в Уль-Кому обдумывал путешествие к его топольгангеру, физически соответствующей области Бещеля, чтобы случайно глянуть на эти невидимые раскопки, но не стал рисковать. Я даже не съездил к их краям, где руины и парк чуть-чуть пробирались в сам Бещель. Не впечатляет, говорили люди, как и почти все наши археологические площадки: подавляющее большинство крупных остатков находилось на территории Уль-Комы.

Миновав старое уль-комское здание, хотя и европейского стиля, я — заранее спланировав этот маршрут — посмотрел вниз по склону вдоль улицы Тян-Ульма, услышал вдали (из-за границы, прежде чем сообразил не-слышать) звонок трамвая, пересекавшего улицу в Бещеле в полумиле передо мной, в стране, где я родился, и увидел насыпь в конце этой улицы, под полумесяцем парковой зоны, и руины Бол-Йеана.