Город и город

— Да. Что вы о ней знаете?

— О боже мой. Пропала? Я ничего о ней не знаю. Махалию Джири я, конечно, знал по репутации, но мы с ней буквально словом не перекинулись, разве что когда я приветствовал новую группу аспирантов несколько месяцев назад.

— Гораздо раньше, — сказал Дхатт.

Рошамбо уставился на него.

— Вы правы — за временем не уследишь. В самом деле? Я могу вам сказать о ней только то, что вы уже знаете. Её руководительница, вот кто может реально вам помочь. Вы встречались с Изабель?

Он велел секретарше распечатать список сотрудников и аспирантов. Я не сказал ему, что такой список у нас уже есть. Когда Дхатт не предложил его мне, я взял сам. Судя по именам и в соответствии с законом, двое из археологов, перечисленных там, были улькомане.

— У него есть алиби в отношении Джири, — сказал Дхатт, когда мы вышли. — Он один из очень немногих, у кого оно есть. За большинство, знаете ли, никто не может поручиться: это было поздно ночью, так что, по крайней мере, насчёт алиби все они пролетают. Он говорил по телефону с коллегой из другого часового пояса примерно в то время, когда её убили. Мы это проверили.

Мы искали офис Изабель Нэнси, когда кто-то окликнул меня по имени. Опрятный человек слегка за шестьдесят, с седой бородой и в очках, торопился к нам между временными домиками.

— Инспектор Борлу? — Он посмотрел на Дхатта, но, увидев уль-комские знаки отличия, снова обернулся ко мне. — Я слышал, вы можете приехать. Рад, что мы с вами пересеклись. Меня зовут Дэвид Боуден.

— Здравствуйте, профессор Боуден. — Я пожал ему руку. — Как раз с удовольствием читаю вашу книгу.

Он был ошарашен. Помотал головой.

— Я так понимаю, вы имеете в виду мою первую книгу. Никто никогда не говорит о второй. — Он отпустил мою руку. — За это вас арестуют, инспектор.

Дхатт смотрел на меня с удивлением.

— Где ваш офис, профессор? Я старший детектив Дхатт. Хотел бы поговорить с вами.

— У меня его нет, старший детектив Дхатт. Я бываю здесь только раз в неделю. И я не профессор. Обычный доктор. Можно просто Дэвид.

— Как долго вы пробудете здесь сегодня утром, доктор? — спросил я. — Мы сможем перемолвиться с вами словечком?

— Я… конечно, если вы хотите, инспектор, но, как я уже сказал, у меня нет офиса. Обычно я встречаюсь с аспирантами у себя на квартире.

Он дал мне карточку, а когда Дхатт задрал бровь, вручил такую же и ему.

— Там мой номер. Я подожду, если хотите, мы, вероятно, сможем найти место, чтобы поговорить.

— Значит, вы приехали не для того, чтобы с нами встретиться? — спросил я.

— Нет, это случайность. При обычных обстоятельствах я бы сегодня вообще не приехал, но вчера не явилась моя аспирантка, и я подумал, что найду её здесь.

— Ваша аспирантка? — спросил Дхатт.

— Да, мне доверили только одну. — Он улыбнулся. — Вот потому и офиса нет.

— И кого же вы ищете?

— Её зовут Иоланда, старший детектив. Иоланда Родригез.

Он пришёл в ужас, когда мы сказали ему, что она недоступна. Попытался что-то сказать:

— Она пропала? После того, что случилось с Махалией, теперь Иоланда? Боже мой, офицеры, вы…

— Мы с этим разбираемся, — сказал Дхатт. — Не делайте поспешных выводов.

Боуден выглядел потрясённым. Схожие реакции мы наблюдали и у его коллег. Мы поочерёдно обошли четырёх учёных, которых смогли найти на месте, в том числе Тау’ти, старшего из двух улькоман, молчаливого молодого человека. Только Изабель Нэнси, высокая, хорошо одетая женщина с двумя парами очков разных диоптрий на цепочке на шее, знала, что Иоланда исчезла.

— Рада познакомиться с вами, инспектор, старший детектив.

Она пожала нам руки. Я читал её заявление. Она утверждала, что была дома, когда убили Махалию, но не могла этого доказать.

— Всё, чем смогу помочь, — всё время повторяла она.

— Расскажите нам о Махалии. Как я понимаю, её хорошо здесь знали, пускай и не ваш шеф.

— Теперь уже не так хорошо, — сказала Нэнси. — Может, когда-то. Так Рошамбо говорит, что не знал её? Это немного… неискренне. Она взъерошила кое-кому перья.

— На конференции, — сказал я. — Там, в Бещеле.

— Верно. На юге. И он там был. Большинство из нас были. Я, Дэвид, Марк, Азина. Во всяком случае, она вызывала удивление не на одном заседании, задавая вопросы о диссенсусах, о Бреши, о такого рода вещах. Ничего явно незаконного, но звучало это несколько вульгарно, можно сказать, подобное можно ожидать от Голливуда или чего-то такого, а не от частично закрытых слушаний уль-комских материалов, исследований эры до Кливажа или даже бещельских исследований. Видно было, что воротилы, которые приехали, чтобы открыть слушания, провести соответствующие церемонии и ещё много чего сделать, немного настораживаются. Потом наконец она начала нести этот бред об Оркини. И вот итог: Дэвид, конечно, обижен; университет смущён; её саму чуть не выгоняют — там было несколько бещельских представителей, которые подняли из-за этого большой шум.

— Но не выгнали? — спросил Дхатт.