Город каменных демонов

Краснобалтск, Калининградская область, 200… год.

— Не может быть…

Вера, вооружившись сильной лупой, изучала фотографии, демонстрируемые ей Евгением с такой гордостью, словно на всех были запечатлены его родные дети.

— А вы уверены, что все это — снимки одних и тех же статуй?

— Абсолютно. А вот еще взгляните…

Торжествующий искусствовед выложил перед девушкой очередную толстую «колоду» ярких кодаковских фото.

— Эти я сделал уже со штатива, поэтому о случайных смещениях не может идти речи.

Молодые люди сидели в комнате Евгения уже четвертый час, за окном смеркалось, но они, казалось, совсем забыли о времени.

Князев никогда не решился бы рассказать юной журналистке о своих открытиях, если бы она сама, с милой непосредственностью, первой не подняла волнующую ее тему. С разгрома шалаевской банды (тут ученый ничем не смог помочь новой знакомой — сам появился в городе буквально день спустя) разговор сам собой перескочил на зверское убийство кавказцев, потрясшее их обоих, потом — на исследования Евгения…

Повод зайти в гости нашелся сам собой: Вера, естественно, не могла идти до дому босиком, и Женя рыцарским жестом предложил ей свою обувь. Жест, конечно, красивый, но как вы себе представляете изящную молодую женщину в кроссовках сорок шестого размера? Точно так же не представляла себя в них и она. Равно как и повторную прогулку на сильных мужских руках. Но от вызова такси отказаться не могла… А уже в подъезде кавалер, смущаясь и краснея, предложил «в два счета» починить ей туфли… И починил, между прочим.

— И как вы это объясняете?

Молодому ученому оставалось лишь пожать плечами, поскольку никаких разумных объяснений невозможной в принципе активности статуй он представить не мог. Даже бригады монтажников-шутников по зрелом размышлении были признаны им плодом больной фантазии: повторная съемка выявила изменения еще в целом ряде скульптур, среди которых оказалась даже величественная конная статуя командора Вильгельма фон Мюльхейма в полторы натуральных величины! Ладно бы еще сам конь со всадником — хотя и их не каждый кран поднимет — холм из копошащейся под ногами коня нечисти, венчающий постамент, весил больше всей конной композиции! А ведь ноги загадочно «переступившего» скакуна составляли с основанием единое целое. Да и вообще…

— Но должно же быть этому какое-то разумное объяснение? Оживающие статуи… Да это сюжет бульварного романа!

— Хорошо, — решился Евгений и вынул из шкафа нечто, скрытое под свободно спадающим куском ткани. — Смотрите!

«Покрывало» слетело прочь, и перед Верой предстало изваяние какого-то крылатого уродца со скрюченными когтистыми конечностями, опирающегося на кольчатый крысиный хвост. Морда страшилища была обезображена большой выбоиной, но и та часть, что осталась, никак не позволяла признать его писаным красавцем.

— Что это? — девушка с опаской коснулась широко раскинутых перепончатых крыльев, провела пальцем по мускулистому плечу твари… — Похоже на…

— Да, это копия одной из горгулий, изваянной Юргеном фон Виллендорфом, — кивнул искусствовед. — Той самой, что пребывала в нише дома рядом с местом… Ну, там, где… — он окончательно смешался.

— В том самом закутке, в который затолкали убитого кавказца? — пришла ему на выручку Вера. Поведение Жени ей явно импонировало — он совсем не был похож на тех нагловатых москвичей, с которыми она привыкла общаться, вернее, отшивать их, горячо желавших пообщаться. — Но ведь там сейчас ничего нет.

Недаром, видимо, журналистов называют акулами пера — позже, придя в себя, она побывала на месте преступления и все тщательно осмотрела. Конечно, кроме печальных останков «таксистов», которые к тому времени увезли.

— Сейчас нет… — развел руками собеседник. — Но была.

— А где вы взяли это? — спохватилась девушка. — Неужели…

— Да нет, — поспешил разуверить ее Князев. — Это реконструкция по оставшимся фото и аналогичным статуэткам в других местах. Виллендорф частенько повторялся… А возможно, просто искал совершенство. Камень же не глина — вариант не сомнешь и не начнешь сначала, а бросать незавершенные работы он, судя по всему, не любил… Это гипс, раскрашенный под камень, — почему-то смутился он еще больше. — Акварельными красками…

— Нет, я понимаю… Я не сомневалась, что она не настоящая… То есть… — Вера запуталась и сменила тему: — Неужели вы сами ее сделали?

— А что тут такого? Я поступал в ЛХИ,[28] но не прошел по конкурсу… Но это долгая история… А в армии как-то охладел к живописи и поступил в ЛГИК.

— Вы и в армии служили?

— Конечно, — еще одно пожатие плечами. — В мотострелковых войсках.

Новый знакомый определенно набирал очки в Вериных глазах… На фоне столичных знакомцев, «откосивших» от «почетной обязанности» всеми правдами и неправдами, в основном благодаря толстым кошелькам «предков» и их широким связям, и теперь считавших это все равно что подвигом, Евгений смотрелся кем-то вроде Рэмбо и Штирлица в одном флаконе. Почти как сам Маркелов…