Город хороших господ

Он не ответил, лишь снова рассмеялся. Длинные волосы растрепались, нос слегка покраснел, а плащ помялся, но его, казалось, это не волновало.

Мы отправились дальше. Вишня словно бы поймала облака в свои ветви и теперь игриво склоняла их над головами прохожих. Ещё одна группка первоклассников слушала гида, дружно глазела на памятник Пушкина, расположенный прямо перед краеведческим музеем.

- А куда мы идём? - наконец поинтересовалась я.

Очень своевременно: молодец, Катя. Столько пройти рядом с почти-совершенно-незнакомым человеком и запамятовать причину.

Двадцать пожал плечами, шага не убавил.

Перехватив поудобнее скейтборд и потерев саднящую коленку, я засеменила следом.

Что-то определенно происходит по какой-то причине, вот только что и по какой - я не поняла пока.

Двадцать свистел, будто птица. Я лишь восхитилась.

- Красиво.

Он кивнул. С чего-то он стал крайне неразговорчивым, хотя всё ещё казался благодушным. Может, я ему надоела? Нормально ли спросить про такое?

Я терялась. Впервые рядом с ним я почувствовала себя неуютно.

Остановившись, проследила за его шагами. Раз, два, три…. Он обернулся.

— Ты чего?

— Мне показалось, что ты от меня устал.

— Не устал. Задумался, любуюсь городом.

Зелень кругом просыпалась и цвела. Люди ходили по-весеннему счастливые, освобожденные от килограммов теплой одежды. Хозяйки во дворах усердно выбивали ковры и развешивали бельё на верёвках, а верные коты валялись рядом, греясь весной.

Да, тут было чем любоваться - расцветающей жизнью.

- Скоро и до рынка дойдем, - сказал мой спутник.

- До рынка…- тут я вспомнила, - послушай, Двадцать! Прошлой ночью я слышала выстрел. Это был ты? То есть - в тебя стреляли?

Он опять кивнул. На секунду стал грустным.

— Да. Но я увернулся.

— От пули?..

— Скажем так: мне повезло.

У меня возникла тысяча вопросов, один абсурднее и занимательнее другого. Чувствовала, что сейчас накрою бедного парня лавиной из уточнений и предложений.

Но…

Но это же как-то...неправильно? Хотя если бы он не хотел рассказывать, он бы сказал верно?

- Двадцать... - начала я, но запнулась об это имя.

Попытка номер два.

- Послушай, Двадцать… А ты ходил в школу? - выпалила я.

Он захлебнулся хохотом, а я покраснела.

Вот что я этим хотела сказать? Была ли у него на физкультуре практика по уворачиванию от пуль?

От отсмеялся, глубоко вздохнул.

— Нет. Откуда я пришёл...там не было школ.

— А откуда ты пришёл?

— Из Алматы.

— Не похож…

— Я пришёл оттуда, а не родился там. Это разные факторы.

— И то верно.

Группка рабочих в оранжевых безрукавках толпилась у ларька с мороженным, каждый - с бутылкой пива в руке. От них сильно пахло сигаретами и перегаром.

Колено снова заныло.

- А тот человек - он тоже оттуда?

— Какой?

— За которым ты следишь… Ты знаешь, как его зовут?

— Хороший Господин.

— Эм, хорошо… А имя?

— Это и есть его имя.

Я покосилась на него со всем скептицизмом, что имелся в моей душе (буду честна: его немного, но).

- Значит, вы с ним точно земляки, Двадцать Корсак.

Он снова засмеялся.

Солнце скрылось за облаками, подул прохладный ветерок. Я поёжилась: наряд , состоящий из футболки и джинс, всё ещё не подходил к прохладной погоде.

Неожиданно порыв сорвал шляпу с головы Двадцать. Он, не глядя, перехватил её. По лбу пролегла вертикальная морщинка, улыбка сошла с лица, а глаза стали серьезными.

- Тебе пора домой, Катя, - тон его был таким ласковым, будто он разговаривал с маленьким ребёнком.

Я растерялась. Нормально же общались, гуляли…

Ах, точно, он же сказал, что сообщит, когда утомится.

Ну, видимо, я утомила его.

Честно пыталась не показывать на лице обиду: просто опустила глаза и кивнула. Да и за что обижаться? Он ничего мне не сделал плохого.

- Хорошо. Пока! - я развернулась и быстро пошла прочь.

- Катя! - окликнул меня он.

Я обернулась, чувствуя, как щиплет глаза. Ругала себя: вот дурёха, расстроилась из-за пустяка! Но легче не становилось.

- Что? - лицо скрыли волосы, я не видела его, а он не видел меня.

Хорошо.

- Я не устал. Просто ветер меняется, а значит - надо идти работать, понимаешь? Мы скоро снова встретимся. Не забудь про “Джомбу!”. Я оставил вам визитку на комоде.

Дела… Про дела можно сказать и деликатнее, но от сердца немного отлегло.

- Хорошо, - кивнула я.

Двадцать на улице уже не было. Только одинокий стриж топтал землю в поисках семечек.

Что ж, это было странно.

Глубоко вздохнув, я отправилась домой.

Как многого я не спросила.

*****

- Так.

Рия громко хлопнула дверью. Я высунулась из-под одеяла, заглянула за косяк. В медовом свете старой лампы она спешно снимала ботинки. Сильно пахло сигаретами и кофе.

- Так? - переспросила я.

- Тик-так, тик-так, кукушка-кукушка, сколько мне осталось жить?

- Ку!

- А почему так ма…

Предсмертные хрипы, секундное молчание и смех: мы любили эту глупую шутку и сильно доставали ей всех окружающих в бытность комиками-третьеклассниками (взрослое окружение нас любило и позволяло рассказывать одно и тоже сто раз).

Я встала на шершавый паркет, не вылезая из одеяльного кокона обняла Рию, пошла ставить чайник.

- Как работа?

-Убого.

- Совсем?