Город хороших господ

- Поразительно.

Сделала рывок вперед. Да, точно! То самое место: зола образует внушительный круг, головёшки раскиданы, песок и трава истоптаны. Закрыв глаза, перенеслась в ночь, вспомнив музыку и танцы. Вон то бревно, где мы сидели, а у этой реки я смотрела на рассвет.

В пальцах пробежала дрожь, переносица заныла, словно вот-вот должна пойти кровь.

Только щебет птиц и рука Рии на плече удерживали меня от того, чтобы полностью не перенестись обратно на шабаш.

- Ох, Рия… Я никогда не чувствовала такой свободы, как этой ночью. Жаль, что я не смогла тебе показать.

- Ничего, я думаю, ещё будет шанс. Ты поэтому хотела сюда прийти?

Я открыла глаза. Лето в самом разгаре.

- Да. Мне кажется… тут лучше.

- Тебе или вообще?

- И так, и так.

Она хмыкнула. Оглядела золу, села на корточки, протерла пепел между пальцами.

Не зная, чего искать, я ходила кругами, ловила запахи, звуки, отголоски вчерашнего праздника. И снова что-то трепетало в груди, а в висок настойчиво билось: “надо что-то делать”. 

- Рия, как думаешь, что нам делать?..

- Ты же сама предлагала кино, а теперь типа всё: земляники объелись, лысую гору нашли, можно и тяжелые думы думать? - она взяла палочку и стала ворошить пепелище.

- Ага.

- Вернемся в квартиру, попрощаемся с Денисом, подумаем, где б найти денег. Найдем этих господинов, охотников, волшебников, поставим там точку над «и».

- Так ты снова хочешь этим заниматься.

Она пожала плечами.

- Ты же меня знаешь.

Что-то, трепещущее внутри, немного утихло. Пока Рия со мной, всё хорошо. И с этими странностями разберемся, и жизнь наладим.

- Кать, смотри, тут бумажка. Обгорела правда, но сейчас попробую прочитать.

Я заглянула ей через плечо пока она разворачивала скомканный, обгоревший листочек. На нём мелким сбившимся почерком, так, что и не прочитать с первого раза, было написано:

 «Радость моя, как сложно дышать! 

воздух закончится скоро. 

дом наш покинут, до земли не достать 

ноги теряют опору. 

земля - кувырком, 

звёзды падают вниз 

царапают кожу и крылья 

ну, а потом… 

труппа выйдет на бис. 

поднимется занавес. пылью 

падут с неба звёзды 

по тьме пролетят 

веснушками лягут на щёки. 

они, моя грусть, понять 

не хотят. 

в их блеске - сплошные упрёки. 

последнюю песней концерт завершим, 

под звёздами нет кислорода. 

летим же со мною, выше вершин. 

туда, где нас манит свобода».

А под стихом, совсем другой рукой, написано:

 “Милая, как красиво ты пишешь. Пожалуйста, сохрани это. Х.Г.”

Рия повертела листочек со всем сторон, посмотрела на свет, но ничего не нашла больше. Я забрала у неё улику. Перечитала ещё раз.

- Х.Г… Думаешь, это Хороший Господин?

- Я бы очень удивилась, окажись это не он. Ты же сама его так называешь, нет?

Ещё раз перечитала записку:

- Красивое стихотворение, - констатировала я.

- А мне не нравится. Слишком ритм битый и рифма не везде подобрана… И вообще, я думала, у вас тут шабаш был, а вместо него какое-то общество мёртвых поэтов.

Сложив аккуратно листочек, положила его в карман. Мне кажется абсолютно правильным хранить такие вещи как чужие стихи, найденные в пепле.

Я подумала обо всех тех, кто плясал в ночи. Но написать стихотворение мог любой из них! Ладно, почти любой: вряд ли бы на поэзию того же Двадцать Х.Г отреагировал бы обращением “милая”. Может, та бабушка? Или Даша?

- Так, странно, Рия…

- М?

- Ведь Хороший Господин же специально попросил хранить этот листок, и, словно б в ответ на просьбу, его попытались сжечь.

- Да, так оно обычно и бывает… на просьбы-то, - она почесала переносицу, - но рукописи, как показывает вековая практика, не горят. Слушай, давай, может, двинемся по направлению дома и по дороге всё обсудим? Я умираю без кофе и сигарет, да и тебе не помешало бы умыться.

Я оглядела себя. В меру возможностей.

- А что? Что-то не так?

Да всё с тобой в порядке, просто лохматая и чумазая. Пошли, приведем себя к общему человеческому знаменателю и будем думать.

Глава четырнадцатая. Волонтёр волшебства

Входя в квартиру, поймала странное ощущение, будто дом этот совершенно не мой (хотя он никогда и не был моим), и я вижу его впервые.

Денис вышел из ванной и укрепил мои чувства фундаментом.

Чужой, в одних штанах и с удивленным выражением, закрепившимся на красном лице… На меня напала такая злость, что, казалось, я подниму его и вышвырну из окна (чего, конечно же, я бы никогда не сделала, потому что ему будет больно, а я не люблю, когда людям больно).

- Ооооооо… Привет.

Он глядел на нас так, словно это был его дом, а мы ворвались и помешали наслаждаться водными процедурами.