Город. Хроника осады (СИ)

Оборотень не отвечает. Приходится ускориться, хромота не мешает существу бодро семенить по штреку. Только и мелькает впереди рваное пальто, заплатанное и местами покрытое коркой грязи.

– Что это было? – звуки заставляют вздрогнуть, пальцы ищут рукоять на кобуре.

Показалось? Ведь тихо же, даже незнакомец перестает выплевывать легкие, лишь изредка сопя. Но Швецов готов дать слово, только что журчала вода. Помотав головой, флигель-адъютант двигается дальше. И вот опять. Полковник даже вертится юлой, отчетливо слыша жужжание.

– Пчела? – прямо перед носом замирает насекомое. – Откуда ты тут взялась?

Вжикнув напоследок, она исчезает, снова погружая шахту в тишину.

– Не отставайте, господин офицер, – торопит нищий, смех отдает вороньим карканьем, – в этих тоннелях легко заблудиться. Вы люди не представляете, как они глубоки.

Швецов успевает сделать несколько шагов, замерев от удивления и восторга. Затхлый воздух, пропитанный крысиным пометом, сменяется благоуханием полевых цветов. Сапоги утопают в траве, слух ласкает тихий плеск воды. Центр занимает дуб, раскинувший ветви необъятным океаном. Сдается кроны дерева, подпирают небосвод, теряясь высоко и закрывая небо. Могучая колонна, царящая над лужайкой – никогда штаб-офицер не видел таких огромных. И десятеро, взявшись за руки, не обхватят ствол. Несмотря на густоту ветвей, округа наполнена светом. Лужайка будто купается в радуге.

– Где это место? – улыбающийся Швецов вертит головой, высматривая щебечущую птицу. Разноцветная кроха кружится над офицером, исчезая затем в ветвях. – Как далеко мы от шахты?

Что-то теплое и влажное касается ладони. Боднув мордой руку Алексея, волк семенит мимо. Ложится на траву, кладя могучую главу на лапы. Перевертыш прикрывает глаза, тяжелый вздох как бы сбрасывает незримую ношу.

– Мы близко, стоит протянуть руку и пальцы коснуться священной коры, – вместо оборотня ответ звенит колокольчиками девичьего голоса. – Мы далеки, никакие океаны и даже звезды не измерят наше расставание.

Из тени дуба, едва ли касаясь пятками земли, выплывает нечто. С виду девица, хрупкая станом и кажущаяся едва ли не дитем. Абсолютно нагая, грива волос, отдающая изумрудным отблеском, покрывает дивным платьем. На мгновение сдается, вплетенные в локоны лозы и цветы роз живые. Алексей не в силах отвести взора от миндалевых глаз. Будто проваливается, падая распростертыми руками в объятия степной травы. На Швецова смотрит глубина веков.

Да, оно выглядит человеком. Движется, как живая девушка, издает слова, звучащие знакомо. Но никогда чрево Адамовых детей не впускало в мир нечто подобное. Полковник не в силах отогнать мысль, что видел ее. Не она ли являлась ночами? Не ее ли видения будоражили мысли? Звали, но тут же удалялись, оставляя под утро в смятении и одиночестве.

– Что все это значит? – происходящее перестает пленять красотой, вечные тайны и недомолвки постепенно выводят из себя. Швецов оборачивается, рассматривая лужайку и ища подвох. Реально ли происходящее?! – Вы задумали поиграть в мессию? Наречете меня избранным? Может, еще меч-кладенец вручите?

Девушка прислоняется к дереву. Посылает загадочный взгляд и улыбку, прильнув к шершавой коре. Руки с острыми кошачьими когтями гладят ствол, прижимаются щекой. Так котенок ластится к матери, прося пишу и защиту.

– Боже мой, – в порыве внезапного озарения Алексей хватается за голову. Смеется, коря себя за слепоту, – как я раньше не догадался.

Конечно, ведь родовой герб графов Малаховых – дерево. Реальность, сон или небеса ведают что, но перед Швецовым Древо Жизни. Когда-то, когда человечество только выбиралось из пещер, дивясь огню и как дети изучая мир, землей владели Они. Могучие истуканы, сосредоточие магических сил и мудрости. Им поклонялись, у них искали знаний. Археологи до сих пор находят в разрушенных алтарях старины обгорелые кости детей.

Потом все переменилось. Священные рощи истребляли, выкорчевывая Древа. Почитателей сажали на кол, жгли на кострах. Понадобились столетия, что бы в Древах Жизни признали разумных существ и оставили в покое. Но они ушли. Говорят, им не нашлось места в мире из угля и пара. В мире, где покоривший небо человек больше не нуждается в магии. Где сила добывается из котлов и моторов.

Знал ли Малахов, чей символ носит? Вот уж вряд ли.

"Кто же тогда эта девушка? Уж не дриада ли?"

Если так, ей, по меньшей мере, тысяча лет. Принесли в жертву? Уж не замуровали ли несчастную девушку при закладке замка? Не потому ли так легко дались наложенные на цитадель чары?

– Ты был избран и ты лишь один из многих, – в прежней манере говорит создание. Подойдя к Швецову, касается груди. Сквозь одежду чувствуются когти, покалывающие кожу. – Все просто и одновременно сложно. Ответы, что ты так ищешь – на поверхности, в ваших сердцах.

– Кто-то еще уцелел? – флигель-адъютант завороженно смотрит на Древо. Подумать только, он стоит прямо перед легендой старины. Вот бы знать Его мысли. Удивлен ли Он так же, как стоящий рядом человек?