Город клинков

— Замдиректора Оскарссон остановил его вот тут неподалеку, чтобы осмотреть посылку, и обнаружил, что это какой-то… меч.

— Меч? — переспрашивает Мулагеш.

— Да. Какой-то церемониальный меч, что ли. — Он искоса смотрит на нее. — Я так понимаю, вы об этом первый раз слышите?

Мулагеш очень мрачно кивает.

Лем открывает перед ними дверь, и они выбегают наружу.

— Это плохо.

— Ну и что? — удивляется Сигруд. — Кто-то пытался передать Мулагеш меч? Это поэтому вы нас всех по тревоге подняли? Серьезно?

— Ну… просто потом случилось… это.

И он показывает на дорогу вдоль волнолома. Там стоят два грузовика ЮДК, а рядом толпятся вооруженные дрейлинги. И что-то рассматривают на земле. Завидев Лема и Сигню, они расступаются и отходят.

На дороге пятна чего-то темного и густого. Сигруд принюхивается.

— Кровь, — тихо говорит он.

— Да, — откликается Лем, подводя их поближе.

— Кого-то ранили? — спрашивает Мулагеш.

— А вот это… не очень понятно, мэм, — отвечает Лем.

И показывает на группку охранников, жмущихся к другой стороне дороги. И кого-то подзывает жестом. К ним подводят высокого, нервно косящегося дрейлинга. Лицо у него белее снега, дыхание пахнет рвотой.

— Бьорк, — обращается Сигню к бледному дрейлингу. — Что тут произошло?

Он качает головой:

— Якоб… в смысле замдиректора Оскарссон… он открыл ящик, дотронулся до меча, а потом… изменился.

Слушая рассказ, Мулагеш и Сигруд обмениваются многозначительными взглядами. Мулагеш заламывает бровь — божественное?

Сигруд кивает. Абсолютно точно — оно.

Бьорк трясет головой:

— Он такой звук издавал… ужасный! Я запаниковал. И толкнул его. А он перелетел через стену и упал. В воду. Этот меч… он что-то с ним сделал… Я еще посмотрел на его отражение в клинке… ну, до того как толкнул… и там был не он! Кто-то другой там был! Или что-то другое, оно вместо него появилось…

Сигруд и Мулагеш заглядывают за волнолом. Бурлит темная вода, волны накатывают на маленькую бетонную пристань в пятнадцати футах под ними.

— Я так понимаю, это случилось бы со мной, дотронься я до меча, — говорит Мулагеш. — Кто передал вам посылку? Женщина?

Дрейлинг кивает.

— Как она выглядела? — спрашивает Мулагеш.

— Я не смог ее разглядеть. На ней был плащ и шарф еще такой… И дождь шел.

Сигруд наклоняется над водой и обеспокоенно хмурится. Хотя с чего ему беспокоиться? Ничего же не видно…

— Какой у нее был голос? — спрашивает Мулагеш. — Она молодая? Старая?

— Голос… не знаю какой. Обычный голос. Говорила без акцента. Ничего особенного. А, она была невысокая. В темной одежде. Принесла, а потом ушла по той улице.

И он показывает, куда направилась женщина.

Сигруд склоняет голову к плечу, все еще не отрывая взгляда от перекатывающихся под стеной волн.

— Мы можем организовать поиски в городе, — говорит Сигню. — Но ничего путного из этого не выйдет. Столько народу приходит и…

Сигруд сообщает:

— Там, внизу, что-то есть.

— Что? Там океан вообще-то. Или там еще что-то есть? — удивляется Сигню.

— Да… там что-то такое поднимается…

От воды вдруг доносится шумный плеск, и что-то большое взлетает к ночному небу, словно вспугнутая голубка. Толпа дрейлингов ахает и завороженно смотрит, как блестящая сталь со свистом описывает в воздухе дугу и летит прямо к одному из кранов…

Это меч! Но кто его кинул?

…и перерубает опоры крана, как будто те из масла сделаны.

Повисает пауза, пока силы природы решают, как им поступить с несколькими тоннами железа, неожиданно повисшими в воздухе. Затем кран вздрагивает, кренится и с кряхтением выбирающегося из кровати старика начинает медленно заваливаться на землю.

— Бегите! — кричит Сигню. — Бегите же! Спасайтесь!

Все происходит как в замедленной съемке: чудовищных размеров конструкция обрушивается на них с небес, ударяясь о землю с такой силой, что люди не удерживаются на ногах и падают, их накрывает волной пыли и соленых брызг — и это притом что кран упал в нескольких сотнях футов от них. Мулагеш с немым ужасом видит, как на стоящих у стены бедолаг обрушивается дождь смертоносной шрапнели.

А где же меч? Он все еще в воздухе, летит вверх, вверх, поднимаясь над тучей пыли, а потом разворачивается и со свистом мчится обратно, словно намереваясь разрубить напополам целый мир.

Но не разрубает. Вместо этого его рукоять точно ложится в чью-то раскрытую ладонь, поднимающуюся из морской воды.

Мулагеш смотрит на руку, затем на того, кому она принадлежит. Этот кто-то уже шагает по пристани, и с плеч его ливнем стекает вода.

Поначалу кажется, что волны выбросили на берег что-то давно ими смытое — отвратительного вида клубок кораллов, металла и костей. Однако вода наконец стекает, Мулагеш различает плечи, руки и грубо намеченное, скелетообразное лицо. Из спины твари торчат рога, клыки и клинки, на запястьях топорщатся острые, как у пилы, зубья, и каждый дюйм этого чудовищного доспеха призван убивать, разрушать и калечить, словно предназначение твари — самим своим существованием терзать живую плоть мира.

Зажатый в руке твари меч торжествующе поет. Существо смотрит на клинок, склоняя голову, словно глядит и не может наглядеться на такую красоту.