Город клинков

— Им нужна была Стальная Дева, Королева Горя, Императрица Могил, Та, что расколола мир напополам, Пожирательница Детей. Разве я не подхожу, пусть частично, под это описание? Я посвятила всю свою жизнь железным дорогам и строительству, так что я — Стальная Дева. Я обрушивала горы, чтобы построить их, — поэтому я Та, что расколола мир напополам. Сотни рабочих погибли, чтобы воплотить мою опасную мечту, — поэтому я Императрица Могил. И… мои собственные дети умерли, когда я делала свою работу. Моя семья невообразимо страдала ради того, чтобы я преуспела в делах. Поэтому я — Королева Горя и Пожирательница Детей. Возможно, я стала этим, ибо таково мое наказание. Возможно, я заслужила его. Так или иначе, им требовался кто-то, в ком они бы могли увидеть Вуртью, — и я им подошла. Там был вакуум, и я всего лишь заполнила его.

— Но почему вы согласились?

— Потому что, когда они заговорили со мной, — отвечает Тинадеши, — когда они воззвали ко мне и попросили взять мантию их матери, я поняла: их подлинная надежда в том, что я позволю им выйти на последнюю битву. Великую апокалипсическую битву, которую им столетиями обещали. А я не могла позволить этому случиться. Я не могла позволить, чтобы они напали на мою страну, страну, которая только что освободилась от рабства.

Поэтому я спустилась к ним. И тогда мир… изменился. Небеса потемнели. Звезды изменились — эти были старше и странно выглядели. И чем дальше я шла вниз по расколотому утесу, тем более менялся мир, все вокруг кипело, и наконец я обнаружила, что спускаюсь по белой лестнице, а потом оказалась в огромном белом дворе, из которого вели многие коридоры и лестницы — и голоса попросили меня идти наверх. И я пошла. Я взбиралась и взбиралась по лестницам, пока не оказалась на вершине башни, и там стоял огромный и жуткий красный трон, а рядом с ним… рядом с ним было это.

Тинадеши снова прикрывает глаза и сосредотачивается. Она вытягивает вперед правую руку, словно что-то перебирая в пустом воздухе впереди. А потом ее пальцы на чем-то смыкаются. И она достает…

Достает из воздуха меч. Точнее, рукоять меча, потому что клинок его слабо мерцает золотистым светом. Мулагеш не может взять в толк, откуда этот меч явился: такое впечатление, что он всегда был в руке Тинадеши и она просто сделала его видимым.

Странная это рукоять и гарда странная: поначалу кажется, что они сделаны из какого-то вязкого черного материала, похожего на вулканическое стекло. Но потом свет меняется, рукоять уже не каменная, нет — это отрубленная рука. Почерневшие пальцы крепко держат расплывающийся сиянием клинок, большой и указательный палец так искривлены, что сразу понятно — это не работа человека.

Чем дольше Мулагеш смотрит на меч, тем больше видит, точнее, ощущает: она слышит звон стали о сталь, видит далекий пожар, слышит грохот копыт. Меч меняется — то он из камня и огня, из стали и молнии, то опять человеческая рука. И это никакая не скульптура — а настоящая рука, пожертвованная много лет назад человеком Божеству, и хотя через жертвоприношение сына того человека мощь Вуртьи многократно усилилась, и жертвоприношение это было запечатлено в бесчисленных книгах, статуях и доспехах, рука держала клинок, и жертвенность шла рука об руку с агрессией.

— Меч Вуртьи, — тихо говорит Тинадеши. — Он теперь всегда со мной. Как мечи адептов, он теперь — часть меня. Он шепчет мне, что я Вуртья, говорит, что мне делать, играет с моими мыслями. Ему очень трудно противиться. Иногда я думаю, что я Вуртья, и эта мысль овладевает мной надолго.

— Опасно это… — говорит Мулагеш.

— Еще бы. Я думаю, что это не настоящий меч; во всяком случае, он не таков, как был раньше. Как и Город Клинков, как все божественное ныне — лишь бледное подобие себя прежних. И все равно он опаснее и сильнее, чем любой клинок, скованный для смертного человека. Однажды я избавлюсь от него. Возможно, совсем скоро.

Тинадеши откидывается на спинку кресла — похоже, после контакта с мечом она совсем обессилела.

— Когда я взяла в руку меч Вуртьи, в глазах мертвых я стала ею. А поскольку она подарила им силу, эту силу они вернули мне. У меня появились новые способности, пусть и ограниченные, но я могла их использовать и в этом призрачном царстве, и в обычном мире. Одной из них была возможность возвращаться в царство живых и разрушать. Что я и сделала.

Я перенеслась туда и набросилась на утесы со всей подаренной мне мощью. Я обрушила могилу, я колотила по земле, я раз за разом полосовала ее мечом Вуртьи. Это действие исчерпало мои силы — я едва не умерла тогда. Ибо я совершила то, что по силам только Божеству. Но я это сделала.

— Зачем?