Город костей

— Еще одно. Мне хотелось бы поговорить с твоим знатоком древностей наедине. Может быть, ты оставишь его здесь?

Риатен повернулся, чтобы бросить проницательный взгляд на своего эксперта, а Хет ощутил, как к его горлу подкатывает жесткий комок. Это был ужас. Еле слышным шепотом он сказал старику:

— Если ты оставишь меня здесь, то тебе предстоит использовать только мои кости для предсказания будущего, так как иной помощи от меня ты уже никогда не получишь.

— Ты сильно преувеличиваешь, — отозвался тот, подходя к нему ближе и тоже понижая голос.

Это было возможно. Даже сам Хет не мог сказать, чего он так сильно испугался. И все же он чуть-чуть повысил голос:

— Ты слышал меня. Хочешь, чтобы и она услышала?

Риатен повернулся к наследнице и сказал совершенно спокойно:

— Боюсь, что сейчас это невозможно. Слишком драгоценна для нас каждая минута. Ты должна понимать это.

Наследница помолчала, наклонясь над каменным подоконником — олицетворение ленивой неги. Потом ответила:

— Пожалуй, поняла. Можете удалиться.

Хет сохранял спокойствие, пока они не вышли из дворца и не оказались меж двухъярусных аркад авеню, предназначенной для торжественных ритуальных процессий. Тут он накинулся на Риатена:

— Что все это значит?

Гандин зашипел на него, чтобы говорил потише, и тревожно оглянулся на прохожих.

— Наследница — страстный коллекционер редкостей, — ответил Риатен, оставаясь абсолютно невозмутимым.

— А мне показалось, что она коллекционирует и кое-что другое!

Риатен бросил на него быстрый оценивающий взгляд.

— Хоть она сначала отказалась отпустить тебя с нами, тебе ничто не грозило. Без сомнения, опыт должен был подсказать тебе это.

Что ж, тут опровергать было нечего, хотя удар наносился ниже пояса. Хет, собственно, и сам не мог объяснить, чего он так испугался.

Тот долгий томный взгляд, исходи он от уличной девки, мог означать лишь одно. Риатен явно думал то же самое, да и Илин, если считать краску на ее щеках доказательством, тоже. Наследница знала, что он крис, и уж безусловно знала о том употреблении, которое нашли дамы-патрицианки для крисов-мужчин. Вполне вероятно, что ей просто понадобился любовник для послеобеденных часов, любовник, которого можно использовать, а потом выбросить, не опасаясь возможных последствий. Что касается использования, то ладно, пусть, но у Хета не было уверенности, что наследница и в самом деле вышвырнет его, а не прикажет убить, — хотя бы для того, чтоб он никому не смог разболтать насчет морщинок в уголках ее глаз, красноречиво говорящих о возрасте.

Вполне возможно, ее притязания не взволновали бы Хета так сильно, если бы не предупреждение Констанса… хотя Констанс вполне мог быть не только сумасшедшим, но и лжецом.

Но ведь Риатен явно рассчитывал воспользоваться им как взяткой, возможно, веря, что упрямство Хета поможет тому уклониться от ответов на коварные вопросы наследницы насчет поисков древностей. Впрочем, он ведь все равно не знает ничего такого, что могло бы повредить Риатену. Можно предположить, что старик просто рассчитывал: наследница расспросит Хета, и тот выложит ей все ему известное.

— Кроме того, она не любит и боится своего отца, — добавил Риатен, — что для меня является весьма большим подспорьем.

— Даже так? — ответил Хет, вливая в свои слова немного яду. — Никогда бы не подумал такого, если бы не пена, которая появляется на ее губах при каждом упоминании его имени.

— Она думает, он убил ее мать, — сказала Илин с упреком.

Риатен хмуро посмотрел на нее.

— Это слухи, и повторять их не следует. Главная причина их разногласий заключается в том, что он очень расположен к трем детям от своей второй жены. Эта несчастная женщина умерла только год назад, так что предпочтение, оказываемое им этим детям, возможно, имеет чисто сентиментальный характер. Но наследницу это сильно заботит, и она очень огорчилась, когда Электор отправил детей в семью их матери в Кирасу.

Хет помнил ритуальный траур по последней жене Электора. Он продолжался много дней, гораздо дольше, чем того требовал обычай. В память о своей жене Электор раздавал на нижних ярусах зерно и лепешки, а на Первом ярусе в канализацию была спущена относительно чистая вода, что облегчило ситуацию с засором труб и жуткой вонью в самом низу города. Хет поморщился, представив себе горе Сагая, если бы умерла Мирам, и пробормотал:

— Неужели нельзя договориться по-хорошему? Почему бы ей просто не пойти и не спросить, хочет ли он еще, чтобы она оставалась наследницей?

Гандин презрительно фыркнул, даже Илин, глядя на Хета, подняла брови.

— Больше никаких обсуждений этого вопроса. Он все еще Электор, — вмешался Риатен.

Мастер-Хранитель не добавил «пока», но Хет не поручился бы, что это не промелькнуло в уме Риатена.

— Хет, я клянусь, ничего дурного с тобой не случится, — терпеливо повторила Илин.

Полуденное солнце ослепительно сияло над синим с золотом двором, откуда шла лестница на Второй ярус. Хет уже переоделся в собственную одежду и готовился уходить.

— И Риатен вовсе не собирался тебя там оставлять… — Все это она повторяла, скорее всего чтобы убедить себя самое.