Город, которым мы стали

Копы ее не останавливают и, похоже, даже не замечают. Конг и Куинс вжимаются в сиденья, вцепившись в подлокотники и проверив, что они пристегнуты. Бруклин, благослови ее господь, помогает Бронке тем, что орет из окна на любую машину, которая готовится им помешать: «Ты что, слепой, урод?!» – и все в том же духе. Бронка осознает, что так Бруклин усиливает ее конструкт, объединяя мощь двух районов в одну неудержимую волну, как бы кричащую: «Валите все с дороги». Теперь энергетическая оболочка вытягивается в пулю, настолько длинную, что она разводит по сторонам машины, которые едут слишком медленно или вот-вот их подрежут. Улыбка Бронки становится широкой, как у клоуна. Бруклин тоже смеется, словно быстрая езда вскружила ей голову. Это прекрасно.

Вторая авеню заканчивается у станции метро «Хьюстон-стрит», поэтому навигатор выводит их на более извилистый маршрут в сторону Бруклина. Теперь они в Нижнем Ист-Сайде. «Старбакс» здесь только один, на Деланси-стрит – старый, потрепанный, похожий на рыбу, он безуспешно брыкается и даже не может выскочить за пределы собственного бордюра. Чтобы окончательно его унизить, Бронка, проезжая мимо, сбавляет скорость до разрешенной.

Вильямсбургского моста больше нет, да упокоится он с миром. В воде, за предупреждающими знаками, бетонными заграждениями и мемориальными фотоколлажами, виднеется что-то белое, органическое, как будто дышащее. Это нечто, похоже, заполняет всю Ист-Ривер; оно настолько огромно, что возвышается над одинокой опорой моста, оставшейся стоять. Когда они проезжают Деланси-стрит, прямо у них на глазах это белое нечто начинает медленно подниматься. Оно излучает тошнотворный зеленовато-белый свет, от которого у Бронки начинают болеть глаза, и из-за этого она сворачивает с Деланси раньше, чем могла бы.

– О нет, – негромко, полным ужаса голосом бормочет Куинс. – Это же та тварь, которая разрушила мост. Я не думала, что она все еще тут. – Никто ей не отвечает, в основном потому, что сказать-то и нечего.

Вместо этого Бруклин клацает пальцем по телефону Бронки.

– Я меняю маршрут, чтобы мы проехали через Бруклинский мост. На магистрали Бруклин – Куинс нет сетевых магазинов.

– Да, хорошо, – говорит Бронка. Затем, пока они все еще находятся на одной из небольших улиц, где нет опасностей, она снова останавливается у тротуара.

– Что…

– Терпеть не могу ездить через Бруклин, – говорит Бронка, отстегивая ремень безопасности. – Твой боро, вот ты с ним и разбирайся.

Бруклин невольно смеется и выходит, чтобы поменяться с ней местами.

– Можешь сесть за руль, когда доберемся до Статен-Айленда. Хочешь? – спрашивает она у Куинс, пока они пристегиваются.

– Я же не умею водить, помнишь? – Куинс выглядит смущенной.

– О, точно, забыла.

– Что значит «не умею водить машину»? – хмурясь, спрашивает Конг.

– А то, что обычно ньюйоркцам это не нужно, – рявкает на него Бронка. Не то чтобы ей сильно нравилась Куинс, но она привыкла защищать других женщин от нападок мужчин, и, кроме того, Куинс – это Нью-Йорк, а Гонконг вообще не местный. – А теперь снова заткнись. Ты только-только перестал меня бесить.

Остальная часть поездки к Статен-Айленду проходит без происшествий. Тем не менее когда они въезжают на самую высокую точку Верразано, откуда открывается хороший вид на остров, то видят еще несколько башен. Их по меньшей мере две, хотя вдалеке виднеется еще что-то горбатое и покрытое узлами, похожее не то на страшно уродливый стадион, не то на вообще не пойми что.

На Статен-Айленде Бруклин сбавляет скорость – во-первых, улицы здесь у́же и вокруг много полицейских, а во-вторых, оказавшись во владениях аватара Статен-Айленда, они чувствуют ее. Ощущение странное, но оно не сильно отличается от той связи с главным аватаром, которая пронизывает их всех и которая осталась с того момента, как они вошли в коллективный транс. Как будто в их головах есть что-то вроде компаса, одна стрелка которого указывает не на север, а на станцию «Сити-холл». Другая же стрелка ведет их куда-то в центр Статен-Айленда, в район, который Конг указал им на карте и который называется Хартленд-Виллидж.

Чтобы добраться туда, им приходится ехать через обширный холмистый лес, который в ту ночь полон странных теней. Всю дорогу они проводят в напряжении, вглядываясь в пустоту между деревьями и готовясь ко всему. Ничего не происходит, но и беспокойство никуда не уходит – Бронка замечает, что оно усиливается по мере их продвижения вглубь острова. Вскоре они выезжают на аккуратную маленькую улочку с симпатичными двухэтажными домиками на одну семью, которые перемежаются дуплексами. По форме эти дома до жути похожи один на другой, хотя все они по-разному покрашены, облицованы разным сайдингом и обнесены разными изгородями. Это пригород, где конформизм важнее комфорта. Бронке никогда не нравились такие места.