Город, которым мы стали

Мэнни поднимается по лестнице, почти не обращая внимания на то, как Паулу спотыкается о ступеньку и бормочет по-португальски какие-то проклятия. Звук их шагов и дыхания шепотком отражается от сводов потолка. В голове Мэнни шепот складывается в слова: «здесь здесь здесь» и «наконец наконец наконец». А затем он поворачивает за угол.

То, что он видит, одновременно похоже и непохоже на его видение. Перед Мэнни – лежанка из связанных пачек старых газет. На ней в пятне бледного лунного света, свернувшись калачиком, неподвижно лежит человек. Он дышит, но так медленно, что это едва заметно. Обыкновенный тощий чернокожий юноша в изношенной дешевой одежде, спящий на груде мусора, как какой-то бездомный. И все же… от него исходит сила. Мэнни вздрагивает, когда ее волны пробегают по его коже, подпитывая внутри него нечто оголодавшее. Наконец-то, вот он, самый особенный человек во всем городе.

Не раздумывая Мэнни подходит ближе и протягивает руку, чтобы потрясти его и разбудить. Ему нужно прикоснуться к нему. Но в нескольких футах от плеча главного аватара рука Мэнни застывает в воздухе. Что-то не дает ему дотронуться до него, рука будто наталкивается на мягкую губку, которую Мэнни не видит и даже не ощущает. Он пробует снова, надавливает посильнее и с досадой вздыхает, когда, чуть поддавшись, невидимое сопротивление становится твердым, как бетон. Он не может прикоснуться к главному.

– Неужели не терпится, чтобы тебя съели? – Мягкий голос Паулу заставляет Мэнни резко обернуться. Он на секунду позабыл о том, что тот здесь. А затем Мэнни вздрагивает, вспомнив.

– Я… не подумал об этом, – признается он. Теперь ему хочется прикоснуться к главному чуточку меньше… но всего лишь чуточку.

Во тьме Паулу похож на гравюру: телефонный фонарик почти не освещает его, зато отраженный лунный свет очерчивает его силуэт. Он с печальным видом смотрит на Мэнни.

– Я принадлежу ему, – выпаливает тот. Это больше похоже на оправдание, но Мэнни сейчас сам не свой. – А он – мне.

Паулу склоняет голову, принимая такой ответ.

– Должен признаться, я вам немного завидую, – мягко говорит он. – Я восхищен тем, что вам довелось пройти через все это вместе, как часть группы. Это чудесно. Мне же, как и большинству городов, пришлось переродиться в одиночку.

Мэнни даже и не думал посмотреть на это с такой точки зрения.

– Так ты его знал? До того, как… – Он указывает рукой на лежанку из газет.

– Конечно. Так обычно и происходит. Самый юный город присматривает за следующим. – Паулу негромко вздыхает, глядя во тьму. – Следующим должен был стать Порт-о-Пренс. Но я был рад увидеть успех Нью-Йорка… пока он не свалился мне на руки и не исчез.

Мэнни размышляет над этим, глядя на спящего молодого человека. Он пытается представить себе главного пробудившимся, живым, способным смеяться, и танцевать, и бегать – и у него это с легкостью получается. Даже сейчас, во сне, главный пышет жизнью. Но затем Мэнни представляет себе, как его яркий свет тускнеет, как в его голосе появляются те же нотки одиночества, что пропитывают голос Сан-Паулу, и ему становится больно от этой мысли. Даже несмотря на то что это означает его собственную гибель, Мэнни думает: «Мне жаль, что мы оставим тебя совсем одного».

– Какой он? – неожиданно для самого себя шепчет Мэнни. В этом тесном, тихом закутке даже шепот звучит громко.

Он почти что слышит, как Паулу улыбается.

– Нахальный. Обозленный. Напуганный, но он не позволяет страху сковывать себя. – Чуть помолчав, Паулу обходит постель из газет, становясь по другую сторону от главного аватара. Он с теплотой улыбается, глядя на паренька. – Он притворяется, будто в нем нет ничего особенного, потому что мир наказал его за любовь к себе. И все же он особенный. Пусть незнакомцы судят о нем поверхностно, но он знает, что представляет собой гораздо больше.

Город Нью-Йорк ведь такой же, да? Мэнни пробыл здесь всего три дня, но ему кажется, что все именно так. Он вздыхает. Как жаль. Он ведь и правда хотел начать здесь новую жизнь.

Мэнни поднимает взгляд на Паулу.

– Чтобы прикоснуться к нему, мне нужны остальные.

– Да, я вижу. В таком случае нам придется положиться на Конга и твоих товарищей.

Мэнни кривит рот.

– На моих товарищей я положиться готов. А Конг может идти к чертовой матери.

Паулу издает смешок.

– Не суди его слишком строго, – говорит он, чем удивляет Мэнни. – Прежде чем стать городом, он пережил Опиумные войны. Он видел столько смертей… и городов, и обычных людей… что его характер можно понять. Как бы он порой ни раздражал.

Мэнни хмурится, пытаясь вспомнить хоть что-то из истории Китая.

– Господи, так ведь это же было… Конгу что, лет двести с хвостиком? Мы бессмертны? – «Если нас не сожрут».

– Нет. Но мы живем столько, сколько живут наши города, если, конечно, не лезем драться с другими городами. – Паулу морщится, кладет руку на ребра, но тут же ее опускает. – Наконец зажили. Будь я дома, ребра бы срослись за несколько секунд.

– Только с другими городами? Враг больше не может тебе навредить?