Город-крепость

– Ты в порядке?

Только после его вопроса я осознаю, что всё ещё сижу на краю скатного металлического листа. Медленно слезаю на землю. Двигаю руками и ногами, проверяя, не болит ли что-нибудь. На ладони пульсирует болезненная красная линия. Должно быть, порезалась о металлический край.

– В порядке. – Я вытираю кровь о тунику. Очередное кровавое пятно. Очередной шрам.

Дэй выходит в центр подворотни. Тычет ногой в кусок изодранного брезента. Горло сдавливает, когда я вижу пистолет, он здесь, в руке Дэя.

– Что ты здесь делаешь? Следил за мной?

– Просто решил проверить, как ты тут. – Дэй поднимает взгляд. Глаза у него тёмные, как дёготь. После случившегося в них вихрится адреналин. Виднеется нечто похожее на страх и… печаль?

– И кто из нас теперь заботливый? – Я прячу нож обратно под повязки, скрещиваю руки. – Я и сам неплохо справлялся!

– Неужели? – Дэй кидает взгляд на одинокий островок крыши. Лицо его сейчас кажется почти ранимым. Потрясённым. – План был хорош. Но я сомневаюсь, что ты смог бы продержаться долго.

Я сглатываю, когда он засовывает револьвер за пояс джинсов. Оружие исчезает. Воплощение опасности и силы, погребённое под слоями ткани и джинсы. Никогда бы не догадалась, что Дэй прячет под толстовкой. На этих улицах имеется немало пушек, но они никогда не оказываются в руках бродяжек. Пистолеты дорого стоят. Их невозможно украсть. Прерогатива нажимать на курок принадлежит членам Братства.

Но Дэй не из Братства. Ведь так?

Нет… Нет, головорезы Братства не станут сожалеть о потраченной пуле. Руки их не будут дрожать, как у Дэя сейчас.

– Где ты его достал? – Теперь, когда я знаю, что у Дэя есть пистолет, он даже выглядит иначе. Выше на пару дюймов.

– У старьёвщика Лама.

– Как тебе удалось пробраться мимо него и решётки?

– Я купил пистолет. За деньги.

Я прищуриваюсь. Всех денег, которые я прячу в оранжевом конверте на груди, не хватит, чтобы купить пистолет. Откуда Дэй берёт деньги?

Парень понимает, что я ему не верю:

– Я давно уже занимаюсь нарко-забегами, Цзин. Много лет копил деньги.

Но что-то в его словах не так. Что-то не сходится. Пистолет, хорошая еда. Одежда без дыр. У Дэя не может быть столько денег, если он просто подрабатывает нарко-посыльным. Если он говорит правду.

Вопросы вертятся на языке, готовые впиться в ложь Дэя. Разорвать её, разоблачить. Вытравить правду из этих раскосых лисьих глаз. Я открываю рот…

И молчу. Вопросы остаются на языке. Я думаю о пистолете за поясом джинсов Дэя. О пистолете, из которого он выстрелил, чтобы спасти меня. Тыквенная каша, ещё тёплая, приятной тяжестью лежит в животе. Напоминанием, что я уже несколько дней не голодаю.

Возможно, Дэй не рассказывает всю правда. Но он даёт мне все причины себе доверять.

Делаю глубокий вдох. Повязки туго врезаются в растущую грудь. Девичий признак, который приходится скрывать.

В Городе-крепости у всех есть секреты. Да, мне хочется знать правду, но найти сестру хочется больше. Нельзя рисковать единственным способом попасть в бордель Лонгвея. Не так.

Я шумно выдыхаю. Дыхание превращается в пар, облачком повисает между нами.

– Ты всё это время носил с собой пистолет?

– Не хотел, чтобы люди об этом знали. Но, кажется, теперь всё пошло прахом. – Дэй вздыхает и запускает руку в волосы. Они такие чёрные, что отливают синевой. Руки его до сих пор дрожат. – Ни разу ещё из него не стрелял.

– Полагаю, я могу считать себя особенным, – бормочу я, пиная одинокий кусок брезента. Он плюхается на землю, как умирающая рыба.

Парень смеряет меня странным взглядом. Синий лоскут брезента облизывает носок его ботинка. Дэй пинает его обратно ко мне.

– А они постарались на славу, ничего не оставили, да? Тебе лучше пойти ко мне.

– Нет, – автоматически отзываюсь я.

С той самой ночи, когда Мэй Йи сорвали с нашей бамбуковой циновки и увезли, я спала одна. Слишком многое может случиться, пока ты спишь. Пока ты мёртв для этого мира.

– Не глупи, Цзин, – качает головой Дэй. – Ты же заметил, как Куэн на тебя смотрит – он ещё будет искать тебя.

Дэй прав. Такие бандиты, как Куэн, поступают именно так. Он не забрал у меня брезент, не стал снова использовать. Куэн уничтожил его. Отнял кусочек необходимого для выживания щита. А теперь ещё я смогла уйти из его лап и изуродовала «прекрасное» личико…

Чма протискивается у меня между ногами. Его пушистый хвост дёргается вперёд-назад, как стрелки на фальшивых дорогих наручных часах, которые продают уличные торговцы.

– У нас с Лонгвеем неплохо идут дела, – продолжает Дэй. – Меня совсем не порадует, если тебя покрошат на кусочки где-нибудь в подворотне.

– Я сам могу о себе позаботиться. – Я наклоняюсь и подхватываю на руки кота. Порезанная рука пульсирует, касаясь меха Чма. У меня даже простыни нет, чтобы перевязать рану.

– Упрямый, да? – Он не издевается, просто констатирует факт. – И что предлагаешь сказать Лонгвею, когда мы в следующий раз встретимся? Что мальчишку зарезали, потому что он был слишком горд и не желал спать в безопасном месте?