Город-крепость

Он прав. Я слишком гордая. Слишком гордая, слишком уставшая и замёрзшая. Я не смогу спастись в одиночку. Не в этот раз. Мне придётся пойти в убежище Дэя. Если хочу пережить эту ночь, придётся довериться ему. Позволить защитить меня.

Я испускаю очередной вздох, превратившийся в пар.

– Ладно. Я пойду с тобой.

Крепче прижимаю кота к груди. Когда я обнимаю его, то не так дрожу. Кажется, Чма это понимает, потому что даже не пытается вырваться из рук. Он неподвижно лежит на плече, пока я иду следом за Дэем в неведомый уголок города.

ДЭЙ

Пистолет у меня за поясом весит целую тонну. Руки в карманах трясутся, словно напуганный сиреной щенок. Дрожат и горят от мощи горячего металла.

Я ношу с собой пистолет уже два года, но сегодня впервые нажал на курок. Выстрелил впервые после той ночи, которая изменила всё. Но у меня не было выбора. Я должен был достать пистолет. Сделать выстрел, который взорвал воздух и в один момент оголил все мои нервы.

Мои эмоции напоминают сейчас кучу переваренной рисовой лапши. Также растекаются повсюду. Ни в какую не желают собираться воедино. Именно их я виню в сиюминутном решении привести Цзина к себе.

Конечно, если бы я следовал своим старым правилам, то не сунулся бы и спасать его. Прошёл бы мимо, опустив голову. Позволил бы природе взять своё, как случилось, когда Куэн избивал Ли.

Но как Цзин сам заметил, он особенный. Он нужен мне.

Все вопросы читаются на лице пацана, когда мы подходим к воротам. Конечно же, он считал, что я тоже бродяжка, неплохо выживающий благодаря наркосделкам и чистой удаче. Прекрасная маска, которую я разбиваю на кусочки, доставая запачканные маслом ключи из кармана.

Ворота в дом, где я живу, абсолютно идентичны подавляющей части других ворот в городе. Решётчатые, примостившиеся между ресторанчиком с морепродуктами, набитым дымящими посетителями, и тускло освещённой лавочкой лапшичника. Сначала я отпираю ворота, потом дверь за ними.

– Это… это твой дом? – Мальчишка моргает.

Дом. От этого слова на меня накатывает боль. Толкаю дверь, и она со скрипом распахивается. Лестничная площадка за ней никогда ещё не казалась мне такой уродливой. Стены влажные, крошащиеся, словно песочный замок, который держится на последнем издыхании. Несколько лет назад кто-то решил выкрасить их в зелёный, но краска облупилась, сохранились только жалкие заплатки. Даже они гниют и слазят, будто змея сбрасывает отмершую кожу.

Нет, не дом. И домом никогда не станет.

– Я просто остановился здесь ненадолго, – отвечаю, поднимаясь по крутой узкой лестнице.

Цзин молчаливо идёт следом, но я чувствую, что он хочет спросить. Комната, пистолет, деньги на одежду… всё это не укладывается в голове. Впрочем, и не должно; моё уравнение не из лёгких.

Возможно, привести его сюда было ошибкой. Цэнг мне за это голову бы оторвал. Это «утечка», «компромат», – сказал бы он. Но Цэнг – тот ещё говнюк, а я не готов был оставить мальчишку одного в том переулке. Не в такую ночь, когда стая волчат Куэна кружит по-соседству, выжидая, когда уйдёт охотник с пистолетом.

Правила меняются.

Мы поднимаемся на тринадцать этажей и останавливаемся у следующей двери. Я отпираю её и пропускаю вперёд пацана. Пытаюсь увидеть своё логово глазами Цзина. Одинокая комната, покрытая крошечной желтеющей плиткой и той же облезшей зелёной краской. Никакого убранства, ни мебели, ни еды. То, что здесь вообще кто-то живёт, доказывает куча самых необходимых вещей, сваленная в углу, и угольные отметки на дальней стене.

Цзин проходит в комнату, баюкая кота, словно маленькая девочка куклу. Он стряхивает ботинки и оглядывает пустое помещение. Его босые ноги шлёпают по полу, когда пацан подходит к окну, за которым есть небольшая терраса, и выглядывет наружу. Окно и терраса – то единственное, что я не совсем ненавижу в этой комнатушке. Порой сюда задувает свежий ветер, а ближе к полудню в окно заглядывает луч солнца, освещая плитки.

Но как и любая другая терраса в Хак Наме, она затянута металлическими прутьями. Они должны не позволять ворам проникнуть внутрь, но в самые тяжёлые дни я вижу лишь клетку, не выпускающую меня наружу.

– Получается, ты не бродяга. – Цзин оборачивается ко мне и отпускает кота. Я прямо-таки чувствую, как в носу начинает зудеть. Грёбаная аллергия.

– Я никогда не уверял обратного.

– Но если ты не работаешь на Братство или на другую банду… как тебе удаётся снимать комнату? Чем ты занимаешься?

Чем я занимаюсь? Хороший вопрос. Такое ощущение, будто я сдаю экзамен и держу занесённый карандаш над облачками с ответами. Пытаюсь выбрать лучший.

А) Не сплю по несколько дней к ряду в попытке сбежать от кошмаров.

Б) Сижу на краю крыш Города-крепости и мечтаю поймать достаточно сильный порыв ветра.

В) Никогда не снимаю толстовку, чтоб не видеть шрам на руке.

Г) Лгу прекрасной, доведённой до отчаяния девушке, чтобы спасти собственную шкуру.

Правдивы все варианты, но ни один не подходит для ответа. Так что я, слегка схитрив, добавляю в список свою полуправду: