Город лестниц

В разуме Шары так много пустых темных комнат, и там смеются, смеются дети… К горлу карабкается новый позыв рвоты. Так, надо собраться.

– Скольких… скольких они затолкали в этот круг?

Мховост шлепает клювом. Пожимает плечами.

– Значит, многих.

Снова пожимает плечами.

Шара шепчет:

– Но как, как тебе удалось прожить так долго?..

Мховост принимается вальсировать в кругу соли: па, разворот, па, разворот…

– Как же мне хочется убить эту гадину, – выдыхает Сигруд.

Мховост

разворачивается в пируэте и издевательски виляет попой: мол, накося выкуси.

– Прямо руки чешутся, – добавляет Сигруд, глядя на костлявый зад гадины. – Нам ведь уже приходилось убивать божественных существ…

– Слушай меня, мерзкая тварь, – холодно говорит Шара. – Я – потомок человека, который истребил твой народ, низверг Божеств и обратил их в прах, человека, который прошел огнем и мечом по вашей земле и сжег здесь все дотла – причем в считаные недели. Мои предки убили и предали земле десятки, сотни твоих братьев и сестер, и там они пребывают, разлагаясь и обращаясь в грязь, отныне и до века. И если захочу, я протяну руку к тебе и совершу над тобой то же самое, не сомневайся. А теперь говори: твой создатель, Божество Жугов, – истинно ли то, что он покинул этот мир и более сюда не вернется?

Мховост медленно останавливается. Похоже, он над чем-то размышляет – и в эти мгновения даже выглядит опечаленным. А потом разворачивается, смотрит на Шару – и качает головой.

– Тогда где же он?

Чудище пожимает плечами – но уже не издевательски-зло: видно, что ему грустно, плохо и одиноко. Ни дать ни взять брошенный ребенок…

– Эти двое, что приходили сюда. Один из них – лысый и толстый, да?

Мховост возобновляет маятниковое хождение в круге.

Значит, да.

– А другой – как он выглядел?

И тут мховост

начинает вилять задом, кладет руку на бедро, другую сгибает в запястье в женоподобном жесте. И он вышагивает внутри круга, самодовольно поглаживая себя под клювом: мол, поглядите, какой я красавец, ах, как я себе нравлюсь…

«А вот это, – думает Шара, – совсем не похоже на людей из круга общения Уиклова».

– Как Уиклов заточил тебя сюда? – спрашивает она.

Мховост резко останавливается, смотрит на ее, а потом перегибается пополам в безмолвном хохоте. И машет рукой: мол, ох, уморила! Уиклов – запер! Тоже скажешь!

– Значит, это был не Уиклов, – понимающе прищуривается Шара. – Тогда кто?

Тварь снова оттопыривает ручку, женовидно изгибается и качает головой – и морда у нее при этом стервозная донельзя.

– Значит, тот, другой. И кто он?

Ловкий кувырок – и мховост начинает шлепать по кругу на руках, раскачивая ножищами в воздухе.

– Кто он?

Свет в комнате мерцает – огоньки свечей вздрагивают и дергаются. И тут Шара замечает: а ведь пламя всегда отклоняется в одну и ту же сторону…

Значит, тут есть сквозняк?

Она оглядывает стены. В дальнем углу, залитом янтарной тенью, ей видится что-то вроде щели в стене. Там дверь? Или стенная панель?

Так, теперь смотрим на пол. Соляной круг занимает почти всю площадь комнаты: до тайной дверки не дойдешь, не ступив внутрь, к мховосту. Он сидит здесь, как сторожевой пес…

– Что за той дверью? – спрашивает Шара.

Мховост смотрит на нее, снова кувыркается и приземляется на ноги. Наклоняет по-собачьи голову и картинно почесывает лысую макушку длинным пальцем с четырьмя фалангами.

«Божеств, – припоминает она, – можно убить только оружием каджа. А вот младшие существа – более уязвимы, и у каждого были свои слабости».

Так, пора решаться.

– Скольких ты съел, пока был заточен здесь?

И снова тварь перегибается пополам в издевательском хохоте. И танцующим шагом подходит к Сигруду – придирчиво осматривает его, прикидывая, каков он в бедрах, большой ли у него живот. Насмешничает. Вот я тебя сожру – влезешь в меня?

– Я так понимаю, многих, – говорит Шара. – И тебе они пришлись по вкусу, держу пари.

Мховост

мгновенно перетекает к ней, смотрит в лицо и проводит пальцем вдоль рта – надо же, как сексуально у него получается, бррр…

Шара оборачивается к стоящему за спиной канделябру.

– Такие штуки, между прочим, под запретом.

И она вынимает свечу и переворачивает ее. Естественно, основание помечено символом Олвос – язык пламени между двумя параллельными линиями. «Огонь в лесу».

– Такие свечи никогда не гаснут и дают яркий белый свет.

И она подносит ладонь к огоньку:

– А вот жар от них… о, жар от них – вполне настоящий. Это никакая не иллюзия.

Мховост застывает и медленно убирает палец ото рта.

– А ведь эти канделябры поставили сюда специально, правда? – улыбается Шара. – На случай, если тебе вдруг удастся выбраться из круга, верно я говорю? Ты тварь, созданная из пыли и тряпок, тебе придется очень аккуратно пробираться между ними, чтобы случайно не задеть пламя – и не загореться.

Мховост быстро опускает руку и отступает на шаг.

– Госпожа Торская – она ведь как увидела тебя, так и бросилась на помощь, правда? – тихо говорит Шара. – Бросилась на помощь маленькой девочке.