Город мастеров

Именно поэтому я как буддист не совершаю шаманских жертвоприношений. Иногда человек по своему духовному уровню не достоин жертвенного барана, и это потом может породить более сложные проблемы. Я решаю свои задачи другими способами.

— Нужно ли возрождать шаманство?

— Больше половины коренного населения Хакасии хотели бы, чтобы развивалось традиционное мировоззрение. Шаманизм неистребим, он нужен людям, чтобы решать их проблемы. Он же формирует и мировоззрение, и нормы поведения. Это, конечно, хорошо.

Сейчас я пишу статью о насильственном воздействии чужой культуры на малочисленные народы. Когда прежняя картина мира искажается, то у аборигенов разрушаются механизмы психологической самозащиты. Иначе говоря, принудительное приобщение к цивилизации ничего хорошего не даёт. Но я не знаю, есть ли смысл возвращаться к шаманам там, где кроме православных можно встретить представителей почти трёх десятков конфессий. К тому же у нас примерно полвека назад шаманская традиция прервалась. Теперь она возрождается, но действенной помощи населению пока нет, потому что нет великих шаманов. Отец их ещё видел…

Не топчите свои корни

Михаил Голицын: Не топчите свои корни

Родословную свою Михаил Владимирович Голицын ведёт от великого князя литовского Гедимина, жившего за семь столетий до нас. А фамилия появилась лет через двести, пошла от Михаила по прозвищу Голица (так называлась металлическая рукавица, защищавшая руку воина). С начала прошлогo века имена в родоcловной довольно однообразны: Михаилы да Владимиры, потому что Голицыны чтут старую традицию: называть cтаршего сына в честь деда. Поэтому внук Михаила Владимировича, Михаил (он пока студент и числится в родословной после Гедимина двадцать третьим) обязательно назовёт сына Владимиром.

Ну, а об остальном Михаил Владимирович-старший расскажет сам.

ЧЕСТЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО

Из многочисленных Голицыных самым выдающимся я считаю Дмитрия Алексеевича, дипломата, учёного и деятеля культуры екатерининских времен. Он хорошо разбирался в искусстве и по поручению императрицы приобрел большую часть коллекции Эрмитажа. Когда был послом во Франции, пригласил в Россию знаменитого Фальконе, чей памятник Петру всем известен. Друг Вольтера, Дидро, Монтескье, Дмитрий Алексеевич был сторонником либеральных преобразований. Любопытно, что за сто лет до отмены крепостного права в своих письмах императрице он излагал планы освобождения крестьян и продажи земли наиболее богатым из них. Но у самого-то Дмитрия Алексеевича крестьян было немного, и Екатерина II начертала на одном из писем: «Голицыну и ему подобным легко и дёшево стоит великодушничать, ничего не стоит даровать своим крестьянам право собственности на земли, но богатые землесобственники, у которых крестьян многие тысячи, будут мыслить и заговорят иное». Но прошло сто лет — и Александр II за овальным столиком Останкинского дворца подписал указ об отмене крепостного права. А имение это, как известно, принадлежало Дмитрию Николаевичу Шереметеву, моему пра-пра-пра-прадеду, потому что по матери я Шереметев.

В роду Шереметевых многие любили петь, умели играть на разных инструментах — скрипке, клавесине, фортепьяно. Когда телевидение снимало фильм о Шереметевых, то моя мама пела в Останкинском дворце, у неё было прекрасное меццо-сопрано. Кстати, Надежда Андреевна Обухова лучшим своим аккомпаниатором считала скрипача Вахтанговского театра Николая Петровича Шереметева, моего дядьку.

Назову и ещё одного Голицына, которым я очень горжусь, — это мой прадед, Владимир Михайлович, его трижды избирали городским головой Москвы. При нём был пущен трамвай, газовые фонари заменены электрическими, и даже планировали построить подземку. Владимир Михайлович пригласил английских инженеров, которые спроектировали линию метро от Сокольников до нынешнего Парка культуры (как это и было сделано 30 лет спустя). Но проект не осуществился, потому что, по мнению прадеда, англичане заломили непомерную цену.