Город мертвого бога

Гэма компания отыскала совсем неподалеку – тот сидел в тени, глядя в одну точку, и почти не отреагировал, когда они подошли, словно давно их ждал. Он не стал ни извиняться, ни требовать извинений. Взглянув на Натана с Дашини, он сразу же перевел взгляд обратно туда, куда смотрел до этого: там был Пэдж, еще шире прежнего, еще более сальный, с еще более тугими и отвратительными кудряшками. Все так же с зеркальцем в руке, он что-то шептал на ухо братьям Доулиш.

Те заняли места по сторонам от двери, а сам Пэдж вошел внутрь.

– Я так понимаю, он тебя прозвонил, – сказал Гэм.

Натан промолчал.

– Господин выдал ему колокольчик, чувствительный к магии, – пояснил Гэм. – Чтобы он знал, когда в деле участвуют жаберники. Ну а в данном случае колокольчик предупредил его насчет тебя, так что он настороже.

– Меня это не волнует.

– Ну так чего ты ждешь? – вмешалась Дашини. – Иди туда и сделай то, зачем пришел! Если хочешь, это могу сделать я. Прямо отсюда.

Натан положил ладонь на ее руку, удерживая.

К двери приближалась еще одна фигура. Это был старик, весь скрюченный, в плаще с капюшоном. Когда он вышел на свет, они его узнали: это был Поставщик. Только теперь одна сторона его лица была обгоревшей, черной и шелушащейся, напоминая по краям опаленную куриную кожу, если подвесить вертел слишком низко. Завиток его уха торчал, обугленный и неровный, то же было с одной стороны носа; он ступал с огромным усилием, отображавшимся на лице.

– Что это с ним? – спросила Присси.

Поставщик поднял руку, чтобы постучать, сперва собравшись сделать это правой рукой, но не смог поднять ее на достаточную высоту; он сморщился и был вынужден использовать левую. Наконец ему все же удалось добиться желаемого, но на его глазах выступили слезы. Братья Доулиш отодвинулись от двери, и Поставщик прохромал во двор. Стоило ему войти, как мухи окружили его со всех сторон, пытаясь заползти под плащ, чтобы добраться до обнаженного мяса. Старик захлопал в ладони, пытаясь их отогнать, но те не оставляли его в покое до тех пор, пока Пэдж не пригласил его войти.

– Двух птичек одним камнем, Натти! Тебе сегодня везет.

Гэм махнул рукой, и Натан с остальными двинулся следом за ним. Сириус шел впереди.

Когда Натан был на расстоянии протянутой руки от двери, раздался заполошный звон, словно церковный звонарь, проснувшись, схватился за веревки всех колоколов разом.

Дверь загораживала ему дорогу, и Натан не видел никого – ни Поставщика, ни братьев Доулиш, ни Пэджа, – поэтому он превратил ее в щепки усилием мысли, закусив губу от боли, и смел щепки по ветру. Братья Доулиш, которых держали здесь ради драк, поспешили ему навстречу; Поставщик с Пэджем отступили в сторону.

– Босс, что будем делать с этой рыбешкой? Переломаем ей хребет об колено? – спросил один из братьев.

– Рыбам не ломают хребет об колено, – возразил другой. – Их бьют дубинкой по затылку, вышибая мозги.

– Хотите, я сверну шею этому кролику?

– Вот, это больше похоже на дело!

Пэдж улыбнулся им, и на его лице промелькнуло извиняющееся выражение, словно он знал, что Натан будет делать дальше, и чувствовал вину за то, что вынуждал его к этому.

Натан стиснул зубы, и его свет засиял так ярко, что все, кто мог поднести руки к глазам, сделали это автоматически, даже не думая, и их обнаженные скелеты предстали перед ним, как будто они вдруг лишились плоти и остались только розовые кости и мышцы.

Вместе с этим светом раздался визг, такой же пронзительный и невыносимый, как и свет, так что все вокруг повалились на колени. Даже Сириус закружился на месте и заскулил. Лишь Натан остался стоять. Звук почти не потревожил его уши, да и свет не был для него проблемой: он видел все превосходно – фактически даже лучше, чем превосходно, поскольку всюду, где падал, этот свет открывал не только вещи, существующие в реальном мире, но также стоящие за этими вещами структуры, ауры этих вещей, их идеи, шаблоны, на которых они основывались, образцы, по которым они были созданы, а также как и в чем эти вещи от них отклонялись. Натан мог видеть все пороки в сердцах окружающих людей, и чем ярче он сиял, тем более отчетливым все это становилось.

– Вы меня видите? – спросил он.

Они его видели – хотя ни один из них не мог ему ответить, настолько он был ярким и громким, словно ангел; слишком могущественным, чтобы ему можно было противостоять, но и слишком могущественным, чтобы с ним можно было говорить, чтобы его можно было понимать.

Только Пэдж сохранил подобие прежних рациональных способностей, хоть их было и недостаточно для каких-либо действий; все, что он смог, – это оскалить зубы в знак бессильного вызова.

– Натан, ты почти совсем исчез. Остановись! – проговорила Дашини ему на ухо.

Ее дыхание на его шее подействовало сильнее, чем слова. Постепенно сияние Натана угасло, вновь открыв взглядам задний двор ресторана; однако теперь здесь не было ни трупов, ни червей, и мухи не беспокоили воздух своим жужжанием. Все это пропало, двор был идеально чист, как вычищенный песком фасад, и так же лишен грязи, как хирургический стол перед операцией.