Город на холме

Вроде образованная женщина, а несет такую ерунду.

- Потрудитесь объяснить.

Эта вежливая формулировка вылетела у меня сквозь зубы, как плевок. Да, они не виноваты в том, что у меня пропала любимая женщина и болит нога, но какого черта они затеяли этот балаган?

- Потому что мы палестинки! – торжественно объявила директриса[96].

- Откуда мы знаем, чем вы облучаете этих детей? – вступила в разговор одна из международных наблюдательниц. – С вас станется стерилизовать их под предлогом безопасности.

Крупная, красивая, правильные черты лица. По-английски акцент, но не могу разобрать какой. Ладно, этот кровавый навет я тебе припомню. Повернувшись к директрисе, я начал спокойно объяснять:

- Это стандартная установка, они стоят во всех аэропортах, во всех общественных местах. Около этих установок по восемь часов стоят в нарядах наши женщины – солдатки, полицейские, таможенницы. Все молодые, все детородного возраста. Это абсолютно безопасно. Если вас не устраивает этот металлоискатель, то могу предложить вам следующие альтернативы. Мы обследуем каждую ручным металлоискателем как раньше. Или ждем солдаток с центральной базы для личного обыска ваших учениц. В любом случае занятия вы вовремя не начнете.

В этом месте я обратился к старшему из учителей-мужчин:

- Кстати, я могу узнать что вам мешает проследовать через металлоискатель?

- Солидарность, – ответил по-английски один из наблюдателей, седобородый мужчина в очках и красной бейсболке.

Я повернулся к нему всем корпусом.

- Мистер, я спрашивал не вас. Если эти люди хотят проявить солидарность со своими женщинами, дайте им самим высказаться на эту тему. Они не дети, они прекрасно умеют отстоять свои интересы без вашей мелочной опеки и идиотских провокаций.

А вот теперь пусть кто-нибудь попробует возразить.

- Капрал, а вам не кажется, что у вас тут силы не равные? – спросила защитница репродуктивных прав.

- Шрага, я тебе стул принес, – донеслось у меня из-за спины.

Господи, наконец можно снять вес с ноги.

- А я не утверждал, что они равные. И раз уж мы все здесь надолго застряли, то я хочу взглянуть на ваш паспорт.

- Это месть! Месть за то, что мы рассказываем миру о ваших преступлениях!

Формально международные наблюдатели находились в ведении гражданской полиции. Солдаты могли лишь проверять их на блокпостах на общих с арабами основаниях. Наказывать их за провокации, оскорбления, нарушения визового режима мы права не имели. Исходя из этого, на паспорта мы имели право только смотреть, но в руки не брать. Если наблюдатели не хотели задерживаться и им было нечего скрывать, они показывали нам паспорта без протестов. Надо сказать, что с полицией у нас, во всяком случае на этот счет, был полный “вась-вась”. Так было и на этот раз. Приехал микроавтобус с полицейскими, в том числе женщинами. Начальник наряда предложил директрисе Кордобы своих сотрудниц для личного обыска учениц. Не удостоив его ответом, она что-то сказала девочкам, и они как миленькие встали в очередь в металлоискатель. Все ясно, очередная демонстрация сопротивления оккупантам. Учеба может подождать.

Хазанович подошел к начальнику полицейского наряда и что-то сказал, пару раз кивнув на меня. Очевидно, начальник хотел знать, почему я сижу, как недопеченная хала в духовке, а весь блокпост должен вокруг меня бегать. Не сомневаюсь, Хазанович не пожалел красок для описания прыжка с семиэтажного дома на крышу шестиэтажного. Начальник наряда без лишних слов конфисковал паспорт у активистки, на которую Хазанович ему указал, и, не заглядывая, принес мне. Это был традиционный для Хеврона маленький ритуал между армией и полицией. Пусть в разной форме, но мы тут все израильтяне, и эти визитеры нам всем одинаково не нравятся.

Моя ладонь дрогнула от отвращения, как будто на нее положили живую многоножку. Паспорт был немецкий. Это… это я даже не знаю как назвать. Уничтожить нас в Европе им мало. Надо приехать сюда помогать нашим врагам добивать нас. А когда мы хоть сколько-то успешно сопротивляемся, то можно наконец сбросить личину, перестать притворяться, не делать больше скорбное лицо, а с удовольствием кричать на всех углах: вот посмотрите, во что евреи превратились, как только получили власть и оружие в руки. Но хотел бы я посмотреть в лицо чиновника, выдавшего визу этому существу. Пустить ее к нам, сюда, где ходят по улицам уцелевшие, где психушки забиты несчастными людьми, чьи души истерзаны этим кошмаром.