Город на Стиксе

Самое интересное, что Галка Томина и в самом деле под рубрикой «Дамский роман» описала редакционные любовные истории. И люди, несмотря на предновогодние хлопоты, рубрику заметили! На Томину обрушилась такая лавина лав стори, что разгребали эту читательскую почту уже втроем. Большей частью это были «Митины любови» и «Солнечные удары» пополам с печалями «Агафьи Тихоновны». Но «журналы Печорина» тоже встречались. И во всех историях мужчины искали женщин, женщины искали мужчин, и, судя по этой почте, у кого-то из них получалось.

***

Ночью меня разбудил телефон.

– Лиз, к Валерке жена приезжает. Из Кельна. Я не знаю, что делать. Кошмар…

– Как? Зачем приезжает? Когда?

Судя по интонации, все слезы у Фрониус были выплаканы часа два назад, и сейчас она пребывала на краю отчаяния из-за невозможности принять ситуацию. Вчера Жанка наконец-то обрела необходимое тест-платье для корпоратива – и вот тебе, пожалуйста, воскресшая жена!

Я мгновенно проснулась.

– Ты ничего не можешь с этим сделать, Жанн.

– На Новый год, с ребенком, представляешь? И будут жить в его квартире.

– А где им жить? Тем более, ребенок. Все дети просятся домой. Да, ситуация, конечно…

– Мы собирались на дачу, но сейчас, понятно, все планы насмарку. Не выдержать мне этой конкуренции.

Я встала с дивана и, прижимая к уху телефон, подошла к окну. Город спал, шел густой снег, и почему-то не горели фонари. Я не знала, чем утешить Жанетту.

– А знаешь что? Пусть делает что хочет. И, главное, не требуй ничего. Наоборот, скажи: «Побудь с сыном, я все понимаю».

– Да ничего я не понимаю, Лиза. Ведь Новый год! Ладно, если б после!

– Не кисни. Будет на твоей улице не один Новый год. Придумай что-нибудь дельное, ты умеешь!

Жанка хлюпала носом.

– Поеду завтра за путевкой: Тунис, Египет – все одно. Я не могу сидеть и ждать, что он решит. Мне плохо, Лиза.

– Не надо никаких путевок. Не нужно облегчать ему задачу. Ты здесь, ты в Городе, ты непонятно с кем. Молчи. И никаких телодвижений. И прекрати рыдать – лицо распухнет. А, может, это даже лучше, что все на Новый год случилось. По крайней мере, будет ясно, что там вообще был за развод. Может, развода-то никакого и не было.

– Лиза, это катастрофа. Мне просто не хватило времени. Еще бы месяца четыре… А так – они едут домой, к себе, понимаешь?

– Ну, пусть к себе. Как он-то это принял?

Жанетта на секунду замолчала:

– Занервничал и начал суетиться. Поехал стулья покупать для кухни.

Я поняла: Жанну добили стулья.

Мне, между тем, было не легче. Переезд, так вдохновлявший меня еще несколько дней назад, казался скучным и отвлекающим мероприятием. Все казалось скучным и отвлекающим. Отвлекающим от чего? В том-то и дело, что не было чего-то главного, стержневого. Не было куража, настроения, бессмысленной радости бытия. И с этим ничего нельзя было поделать.

Принялась, наконец, упаковывать вещи: открывала шкафы, половину выбрасывала, что-то складывала в коробки. Свитера, снимки, безделушки, игрушки. Когда с грузом старой жизни было покончено, я легла на диван и мгновенно уснула. И – на тебе, еще один вещий сон! Ну, когда же он оставит меня в покое?! Мне снился замок моей проклятой Синей бороды, в котором я блуждала в темноте и никак не могла найти выход. Я выходила из обжитого люкса, шла по знакомой анфиладе комнат, попадала в гостиную, а ее не могла узнать. Как в лабиринте, из гостиной вели сразу несколько дверей, и после каждой начинались какие-то коридоры. Пытаясь выбраться в знакомое пространство, я двигалась по одному из них и попадала в заброшенное крыло дома, которого в действительности не существовало, поворачивала назад и оказывалась в таком же, опять возвращалась в гостиную, выходила в другую дверь, но и она была «ложной». После многочисленных попыток выбраться я останавливалась посреди комнаты, двигалась обратно, к своему люксу, но попадала почему-то в кабинет, из которого тоже вели разные двери. В кабинете повторялась та же история, я делала попытку вернуться обратно и снова возвращалась в каминный зал… Потеряв счет комнатам и переходам, выскальзывала на балкон, выходивший во внутренний двор, и, опустившись прямо на пол, закрывала лицо от усталости, поняв, что сплю и не могу проснуться…

Но и днем я жила в полусне: забывала слова и вещи, отвечала невпопад, тупо глядела на экран, уронив руки на клавиши. Что, и буквы забыла?

***

…И вот мы сидим в редакции, садомазохистски рассуждая о веревке в доме повешенного. Были, конечно, времена и похуже, но чтобы вот так, одновременно у всех троих – никогда.

– Ну, почему, – спрашивает Жанка, обращаясь к портрету Хэмингуэя на стенке, – почему, как только расслабляешься и начинаешь радоваться жизни абсолютно, из-под тебя обязательно выбивают табуретку? В этот самый момент!

– Закон драматургии, – отвечаю за Хэмингуэя я, – для развития действия нужен конфликт.

– Что делать?

– Принять все как есть. Главное – не страдать, отпустить ситуацию. Порадуйся чему-то, если сможешь. Сначала радость – потом результат, почитай у Норбекова.

– Радоваться чему? – встрепенулась Галина.