Город на воде, хлебе и облаках

Неизвестно, что было бы дальше. Возможно, они превратились бы в соляной столб, как жена одного еврея из соседнего городка. Возможно, они бы окаменели как… не помню кто, сами вспомните. Но по-любому, соляные или каменные Гутен Моргенович с паном Кобечинским способны отпугнуть любого туриста, кроме американского – этот просто купит скульптуру, чтобы через пару веков загнать ее на аукционе Сотбис как неизвестного Родена. Или нового русского туриста, которому американский турист ее и загонит через пару веков на аукционе Сотбис как неизвестного Родена.

Но тут на них наткнулся начальник Магистрата Аверкий Гундосович Желтов-Иорданский. И здесь я не могу не рассказать историю Аверкия Гундосовича о том, как Аверьюшка Желтов стал адмиралом Аверкием Гундосовичем Желтовым-Иорданским.

История адмирала Желтова-Иорданского

В детстве, а детство Аверьюшки протекало в поместье его батюшки, расположенном в треугольнике с одним углом в городе Берлине, столице великой Пруссии, другим углом – в Севилье, городе иберийско-мавританского происхождения, и третьим углом – в Таганроге, городишке непонятном со смутным оттенком чего-то татарского, от чего этот третий угол несколько страдал. Впоследствии, когда в Таганроге родился доктор Чехов, таганрогский угол несколько воспрял духом и даже стал приторговывать вяленым рыбцом, что в его глазах прибавляло величия. И питье пива в таганрогском углу стало делом вкусным и прибыльным.

И вот там-то, в этом треугольнике меж Берлином, Севильей и Таганрогом, а точнее – в шести верстах от Таганрога, и родился Аверьюшка. Ну, родился и родился, мало ли детишек рождается в треугольнике Берлин-Севилья-Таганрог, но Аверьюшка очень быстро стал в Таганроге известным ребятенком. А славился он тем, что с первых дней пребывания на этом свете стал писаться в необыкновенных количествах. А пил материнского (коровьего, козьего) молока ничуть не более остальных младенцев в оси «Берлин-Севилья-Таганрог». Из чего окружающий люд с первых лет утвердился в мысли о морском будущем маленького Аверкия. Так оно и произошло. После того как Аверкий окончил Высшие курсы по ловле и засолке рыбца и неистощимым продуктом своей жизнедеятельности окончательно засолил Азовское море, папенька его, отставной гардемарин, списанный с корабля «Св. Пигмалион» капитаном Горацио Нельсоном (имя ему дал его крестный отец Горацио, замешанный в каких-то делишках в Дании, но вылезший из них с неподмоченной репутацией, так как к морю не имел никакого отношения) за постоянное мочеиспускание с борта «Св. Пигмалиона», из-за чего капли летели на мостик в глаза Горацио Нельсону, и непонятно, как он смог выиграть битву при Трафальгаре, правда ослеп на один глаз, так вот папенька Аверкия сдал его по протекции Горацио Нельсона в юнги на флагманский корабль турецкой эскадры под командованием Гюльбек-паши. Тот в самый разгар сражения при