Город небесного огня

– Ага, – кивнул Саймон. – Верят они мне. И этот план ни чуточки не связан с опасением, что клан, узнав о предательстве, отомстит за Морин.

Рафаэль уставился на него широко распахнутыми, недоумевающими глазами:

– Ты ведь знаком с детьми Инквизитора. Мог бы поговорить с их папашей напрямую.

– Ну конечно! В клане никто и глазом не моргнет, что их царицу прикончили с моей подачи. Могу представить, какой роскошной станет у меня жизнь после возвращения.

Рафаэль дернул плечом.

– У меня здесь есть сторонники, – сказал он. – Как-никак, а мне ведь дали пройти в эту комнату. Более чем вероятно, что, как только с Морин будет покончено, мы сможем вернуться в Нью-Йорк без особых последствий.

– Без особых последствий… – фыркнул Саймон. – Тебе бы на телефоне доверия сидеть, самоубийц утешать.

– Как бы то ни было, тебе здесь оставаться нельзя. Без телохранителя-оборотня, без Сумеречных тебя ждет гарантированная гибель. Не хочешь идти со мной в Аликанте – ладно, оставайся в этой клетке. Морин сделает из тебя игрушку. А ведь мог бы воссоединиться с друзьями в Городе стекла. Между прочим, внизу ждет Катарина Лосс. Она готова отпереть нам Портал. Короче, тебе выбирать.

Рафаэль вальяжно откинулся назад, беспечный, как на прогулке в городском парке. Как мог видеть Саймон сквозь прутья своей клетки, в дверном проеме маячил еще кто-то из вампиров – некая темноволосая девушка, чьи черты скрывала тень. Наверное, это она пропустила сюда Рафаэля, подумал Саймон. Тут на ум пришел Джордан. Телохранитель-оборотень… Нет, эта каша из политики и клановой лояльности, не говоря уже про ненасытную жажду крови и смерти, которой отличалась Морин, слишком густо заварена, чтобы выкладывать ее на стол перед Джорданом.

– Не такой уж богатый выбор, – покрутил головой Саймон.

Рафаэль усмехнулся:

– Что поделать, светолюбец. Чем богаты, тем и рады.

Последний раз, когда Клэри видела Зал Соглашений, он практически весь лежал в руинах: хрустальная крыша разбита, мраморный пол пошел трещинами, в центральном фонтане ни капли воды.

Девушке пришлось признать, что с той поры Сумеречные охотники на славу потрудились, приводя все в порядок. Крыша вновь была целой, мраморные плиты в золотых прожилках гладкие, чисто подметенные. Ввысь взмывали стрельчатые арки, вырезанные на их стенах руны чуть ли не светились под лучами, изливавшимися сквозь хрусталь. Фонтан с русалкой сверкал под закатным солнцем, которое превратило воду в бронзу.

– Есть такая традиция: когда получишь свое первое личное оружие, то надо прийти сюда и благословить клинок в водах этого фонтана, – сказал Джейс. – Сумеречные охотники поступали так на протяжении целых поколений. – В тускло-золотых лучах он прошел вперед, остановившись у бордюра каменной чаши. Клэри вспомнила, что однажды ей пригрезилось, как они тут танцуют. Юноша бросил взгляд через плечо и махнул рукой, подзывая к себе: – Давай сюда!

Клэри встала рядом. Центральная статуя фонтана была покрыта бронзовой, позеленевшей от времени чешуей. Русалка держала кувшин, откуда струилась вода; на физиономии застыла свирепая улыбка воина.

– Опусти лезвие в фонтан и повторяй за мной, – распорядился Джейс. – «Да омоет вода клинок до чистоты первозданной. Да служит он мне и только мне. Пусть станет орудием дел праведных, во исполнение закона и справедливости. Да укажет мне путь к славе воинской, достойной Идриса. И да защитит меня сей металл, чтобы смогла я вернуться и вновь омыть его в этих водах. Во имя Разиэля».

Опустив меч в чашу, Клэри произнесла торжественные слова. Вода возле клинка бурлила, шла кругами, и девушке припомнился еще один фонтан, в совсем ином месте, там, где рядом возле нее сидел Себастьян, разглядывая, как корчится в воде его собственное отражение. Да-а, дочь Валентина, есть в твоем сердце кое-что темное…

– Замечательно, – одобрил Джейс. Она почувствовала его ладонь на своем запястье; прикосновение было мокрым и прохладным. Юноша вытянул ее руку вместе с мечом и затем отпустил, чтобы Клэри могла поднять клинок острием вверх. Солнце успело опуститься еще ниже, однако даже сейчас его света хватило зажечь обсидиановые звезды, бежавшие вдоль центрального ребра. – А теперь ты должна вслух назвать его по имени.

– Геспер, – промолвила она, вкладывая меч в ножны и убирая их себе за пояс. – Несущий зарю.

Он весело фыркнул и нагнулся, чтобы поцеловать в уголок рта:

– Пожалуй, пора проводить тебя домой.

– Признайся, ты сам о нем думаешь, – сказала Клэри.

– Слушай, тебе надо изъясняться поконкретней, – ответил Джейс, хотя девушка подозревала, что он отлично понял, о чем – или о ком – идет речь.

– Я про Себастьяна… В смысле, ты думаешь о нем больше, чем обычно, правильно? Что-то не дает тебе покоя. Не поделишься?

– Чем?

Не оборачиваясь, он зашагал по мраморным плитам в сторону громадных дверей зала. Клэри последовала за ним и, миновав распахнутые створки, очутилась на широкой площадке парадной лестницы, что сбегала к площади Ангела. Небо успело потемнеть до цвета бутылочного стекла.