Город Отверженных

А когда, одной темной и холодной ночью твоя мама и папа умерли и на утро явились стражники… Это бездушные ублюдки принялись прямо у тебя на глазах уничтожать всё, чем ты жил, любил и называл Домом.

Прикрываясь нелепым приказом «свыше», они сожгли твой Дом вместе с Мастерской и всем, что могло помочь тебе не умереть с голоду.

Так ты и остался совершенно один в этом жестоком Новом Мире…»

- Сказать, что мы – старые друзья Семьи Марцелли бездействовали, пока их память втаптывали в грязь, а сына винили во всем – это и вовсе ничего не сказать… Как последние трусы, засунув языки в задницу, мы молча за всем наблюдали со стороны… - прискорбно прохрипел Яр.

Боясь даже взглянуть в глаза Сажену и увидеть в них заслуженное презрение к нему, мужчина опустил голову.

«Кричать, что в наказание за это, я вскоре потерял свою любимую, которая подарила мне малютку дочку – означало снова повесить на тебя Ярмо «Виновника во всех Бедах».

Поэтому скажу, что, когда я потерял жену - дочка стала для меня последней Искоркой Надежды в этом Жестоком Мире. Возможно, именно ради неё я и пошел в услужение этому бандиту с Большой Дороги – Ситрасу».

- Я прекрасно знал, как он поступает с теми, кто против него…. А ведь у меня росла дочка… Дочка! – сдавленным голосом прокричал Яр, ударяя себя в грудь.

«Рано или поздно она стала бы очередной игрушкой в его грязных утехах. Но этого я не мог позволить!

Да, мои слова кажутся оправданием всех тех преступлений, в которых я участвовал по приказу Короля… Но… Я отец, а моя дочка… Дочка…

Да что же я такое говорю?!

Да если бы она узнала, какие страшные вещи ради её призрачного благополучия я свершал – она бы возненавидела меня до глубины души!

Что же я за отец такой?! Да я просто последний негодяй и трус!»

С этими словами, прозвучавшими словно Крик загнанной в ловушку Души, горе-отец упал перед клеткой на колени и по его щекам скатилась скупая мужская слеза.

«Я… Я был так рад, что у неё наконец-то появился друг, кроме меня и женщины, которая пару лет назад согласилась стать мамой для Рэи. И пусть она из работниц Тети Фиссы, но когда мы оставались один, все эти невзгоды и житейские хлопоты не мешали нам радоваться Жизни…

Не знаю почему, наверное, мне припомнился твой отец, всегда готовый помочь всем и каждому, но я наивно подумал, что ты станешь отличным щитом для моей дочери, возьмешь её к себе – и не позволишь завладеть Королю…

Пусть Ситрас, когда брал меня на службу, и заверил, что не тронет моих близких, пока я ему верен, но я прекрасно осознавал:

«Слова Короля Священны, лишь для тех, кто в них верит…»

Все эти годы, я беспрекословно исполнял его Указы, даже те, что казались совершенно бесчеловечными… Я шел на такое, что и в уме не укладывается… Но страх за дочку, ни на минуту не покидал меня. Ведь с каждым днем она росла и хорошела, и кто знает, когда нашему Королю ударила бы в голову очередная «здравая мысль».

Какая нелепость – жгучее желание уберечь Дитя от ужасов этого Мира, толкало меня на еще более страшные злодеяния… И с каждым днем я стал замечать, что наш Город превращается в настоящее Царство Страха и Ужаса перед грядущим…»

Сажен был вынужден всё это слушать с совершенно непроницаемым выражением лица. Хотя сердце паренька невыносимо рвалось из груди. Ему вдруг так захотелось запротестовать, сказать, что Яр поступил как настоящий Любящий Отец, и в том, что постигло Город Отверженных – нет его вины. Но, как и прежде, смог лишь глухо засопеть.

«В тот самый миг, когда Ситрас набросился на тебя на Ярмарке, и в горячке обмолвился об одной очень немаловажной детали, я впервые засомневался…

Не только в своей преданности ему, но и во всем, что здесь твориться. Король сказал, что всё началось с груза, который прибыл для твоей матери. А ведь об этом знали только я, твой отец и тот, кто всё это затеял…

Понимаю, мои слова покажутся безумными, но… Существует самая малая доля вероятности, что Чуму к нам привезли специально… Даже и думать не смею, какой безумец и злодей мог додуматься до такого…

Но так или иначе, ответа на все эти вопросы нам уже не получить. Король Ситрас мертв, а вместе с ним кануло в лету и последняя ниточка, что связывала нас с теми событиями. Хотя…»

Чуть подняв взгляд на единственного Наследника Семьи Марцелли, в голову Яру закралась некая догадка. Но столь безумная мысль опротивела ему, и он поспешил перевести тему разговора, пусть и в не слишком хорошее русло.

«И вот сегодня, когда стало ясно, что Ситраса не стало, я впервые за последние года почувствовал облегчение…

Но… Ох, как же сильно я ошибался…

Новый Король оказался еще безумнее предыдущего… И теперь я точно знаю, что нашим детям от него не спастись…

Я прекрасно осознаю, что не в моем положении просить тебя о помощи… Но прошу тебя… Нет – я умоляю! Когда всё начнется – спаси Рэю…

Пусть даже силой, но уведи её прочь отсюда! Подари малышке счастье, стань ей Семьей – братом, наставником – всё рано. Лишь бы она была счастлива с тем, кто в отличии от меня – не бросает друзей в беде…»