Город пахнет тобою...

 — Язык сильно прикусила. — Достал бумажные платки и нагло засунул мне в рот один из них. — Нога… Так больно? — он ощупывал бедренную кость. Я качнула головой. — Хорошо. Кости целы.

 Я выплюнула кровавый клочок бумаги. Он протянул мне всю пачку.

 — Идти сможешь? — помог встать.

 — Надо в полицию, — всхлипнула я. И только тут почувствовала, что правая рука совсем не двигается.

 Мужчина тоже это заметил. Принялся ощупывать кисть.

 — Ушиб. Не умеешь драться, куда лезешь? — вдруг рявкнул на меня нервно.

 — Он… Сашу… — жалобно заскулила я.

 — Тебе надо лед на руку, ногу и к скуле приложить. Пойдем к воде, — потащил меня к пруду.

 Я заупрямилась.

 — Надо в полицию позвонить!

 — Думаю, что уже позвонили, — с улыбкой кивнул он мне за плечо.

 Обернувшись, я ахнула и, прихрамывая, побежала навстречу спортсмену. У него на руках сидела перепуганная собака. Схватив свое сокровище, я уткнулась носом ей в шерсть и счастливо закрыла глаза.

 — Что там? — спросил мужчина, нервно закуривая.

 — Машину закрыли, — ответил спортсмен. — Им дорогу перегородили. Те начали назад сдавать, ну их и заблокировали. Я потом не видел, собаку забрал. Сейчас там полиция разбирается. Пойду, пообщаюсь. Фройлян, вам помощь нужна?

 — Не знаю. Вот этот чудесный мужчина считает, что ничего серьезного.

 — Кстати, о ничего серьезном. Фройлян, вам бы холодное приложить к руке и лицу. Синяки не красят настоящих леди. Давайте я подержу вашу драгоценность.

 — Вы здесь будете? Думаю, полиция захочет с вами пообщаться.

 — Да, я с удовольствием пообщаюсь с полицией, — мстительно прищурилась.

 Я отдала Сашу дядьке, достала носовой платок, смочила его в воде и начала по очереди прикладывать то к лицу, то к руке. Шпиц учащенно дышал, высунув розовый язычок, и повиливал хвостом.

 Через полчаса все формальности с полицией были улажены. Я написала заявление о нападении, избиении, попытке украсть частную собственность и жестоком обращении с животным. Как на духу поведала, что эти люди преследовали меня несколько дней. На что полицейский оживился и сообщил, что преступление планировалось, и было совершено с умыслом и в сговоре несколькими лицами, а это уже совсем другая статья. Врач, приехавший вместе с полицейскими, зафиксировал побои — синяк на скуле, прикушенный язык, разбитую кисть и жуткий черно-красный кровоподтек на бедре. Примчавшийся Штефан взбудоражил всех своей неадекватной активностью. Сначала он обсмотрел-облапал меня. Потом наорал на Сашу. Наехал на полицейских. И в итоге о чем-то пошушукался с мужчиной, который носился со мной. Меня передали ему под честное слово и, наконец-то, отпустили домой.

 — Там хоть город жив? — улыбнулась я, хромая рядом с ним под ручку.

 — Стоит. Но я гнал, как ненормальный. Надо в аптеку зайти, купить какую-нибудь ранозаживляющую мазь. Нет, ну надо же! Женщину по лицу бить!

 — Я одному нос сломала, — гордо ответила я. — Так что мы квиты.

 — Как сломала? — остановился он.

 — Ну как? Вот так, — с этими словами я резко выкинула руку, четко зафиксировав ее около его носа. — Но ты выше, тебя б я по другому била.

 — Этому тебя в КГБ научили? — ошалело выдохнул Штефан.

 — Нет, отец. Просто я много путешествую и должна уметь постоять за себя. От этого зависит моя жизнь. Я знаю несколько приемов, парой из них пользуюсь почти регулярно.

 — А еще что ты знаешь?

 — Еще? — кокетливо посмотрела на небо и похлопала ресничками. — Еще знаю пять языков, три в совершенстве. Я — журналист по спецпроектам. Часто работаю за границей. Потом вот по большой любви бросила всё и приехала сюда. Журналистом у меня получается быть лучше, чем любимой женщиной. Видимо, я не создана для семейного счастья.

 — По крайней мере, ты создана для семьи, — улыбнулся Штефан. — Это я на личном опыте убедился.

 — Да ну, какая из меня жена, — поморщилась я. — Это у тебя компьютера нет, я бы не у плиты стояла и не с собакой по улицам разгуливала, а работала вовсю. Я за то время, что у тебя живу, знаешь, сколько денег потеряла от безделья?

 — Сказала бы. Я б с работы тебе ноут привез.

 — Не надо, а то в сеть вылезу. Я не готова пока, рана слишком болит, я пока что слабая, не смогу себе отказать. Но я над собой работаю.

 — Ну ты монстр, — захохотал он.