Город пепла

Следующие несколько дней прошли в подготовке к отплытию. Мы готовили план, продумывали ситуации, когда что-то могло пойти не так, и таким образом складывался запасной вариант действий. Казалось, продумано всё до мельчайших деталей. Я была приятно удивлена стратегическому мышлению Камиана и его готовности защищать страну. Наше сотрудничество приносило плоды, и это не могло меня не радовать: ведь где-то в душе предполагалось, что наше видение ситуации и мнения насчёт происходящего будут кардинально разниться. Опять же, я прекрасно помнила о его вспыльчивом характере, и готова была погасить искру в тот же миг, как она загорится.

В ночь перед отплытием мне принесли новую одежду. Больше всего порадовал комплект из удобных штанов и лёгкой синей рубахи – в дороге удобное облачение должно было быть на первом месте. Пошитой для меня одежды было столь много, что некоторые вещи даже пришлось оставить во дворце: они элементарно не влезали в дорожную сумку.

Я уже собиралась ложиться спать, предвкушая долгий и полный опасностей путь до Мериана, когда услышала доносящиеся из коридора звуки скрипки.

Мелодия лилась из комнаты Камиана.

Никогда не имела привычки стоять под дверью и подслушивать, но сейчас любопытство взяло надо мной верх. Я прислонилась к деревянной поверхности ухом, позволяя медленному печальному звучанию скрипки унести меня в мир воспоминаний из детства. Мы с Камианом были не разлей вода; знали друг друга едва ли не с рождения, ведь наши родители тесно дружили. Также часто были друг у друга в гостях, и в особенности он любил бывать у меня – поскольку это были редкие, но ценные мгновения, позволяющие ему видеть солнечный свет. Его образ из далёкого прошлого кардинально разнился с тем, что я наблюдала сейчас, и это повергало меня в шок. Некогда жизнерадостный мальчик, мечтающий перевернуть мир, каким-то неведомым образом превратился в депрессивного озлобленного юношу, поддавшемуся своим слабостям.

«Что так изменило Камиана?». Этот вопрос непрерывно вертелся в моей голове, стоило потоку мыслей случайно затронуть его.

Было в этом моменте что-то… сокровенное. Я могла бы пойти спать, но упорно стояла и слушала скрипку, затаив дыхание.

Минуты шли, а тоскливая мелодия всё не утихала, а наоборот – только крепчала. Отчаянный мотив струился из-под смычка – роняя невидимые слёзы, разносился меж дворцовых стен. Я поймала себя на мысли, что его звучание не было мне знакомым. Интересно, он сам написал эту музыку? Какие душевные переживания терзали Камиана, когда он сочинял её?

Плавное звучание внезапно надломилось и затихло. Я даже не успела осознать произошедшее, когда из-за двери послышался его тихий голос и единственное: «Проходи».

Я вздрогнула. Мурашки окатили кожу такой волной, словно меня застали за чем-то постыдным. Затаив дыхание, я взялась за дверную ручку и чуть потянула на себя дверь, ступая в комнату.

Обстановка, царившая внутри, показалась куда приятней, чем при первом моём появлении: вещи стояли на своих местах, кровать была аккуратно застелена. Но что бросилось мне в глаза сразу, так это винные бутылки.

Вернее, их отсутствие.

Хозяин комнаты стоял у окна, держа в руке скрипку со смычком.

– Почему не спишь? Что-то стряслось? – пробормотал он, даже не взглянув в мою сторону. Юноша достал из-под кровати футляр, неспешно раскрывая его.

– Нет, ничего.

– Тогда что привело тебя ко мне в такой поздний час? Мы с тобой уже всё обсудили. Завтра выдвигаемся в путь.

– Мне не спится.

– Попроси помощницу заварить тебе успокаивающий чай.

– Вообще-то… Я пришла послушать скрипку.

Камиан неожиданно вскинул голову, поднимая на меня полный изумления взгляд.

– Что? – переспросил он, видимо решив, что ослышался.

– Я пришла послушать скрипку, – вновь повторила, неловко переминаясь с ноги на ногу у порога. – Не знала, что ты играешь. Сыграй ещё, пожалуйста.

Юноша застыл на месте как вкопанный, не веря своим ушам. На его уставшем лице сменилась тысяча эмоций, одна за другой – но вот растерянность прошла, и вместо ответа он кивком указал на кровать, приглашая меня сесть. Сам же взял свой музыкальный инструмент и сделал глубокий вдох, готовясь играть. Я не могла не заметить, как задрожали от волнения его руки. И тут комнату наполнило звучание уже другой мелодии, более живой и резвой. Она была не менее красива, звучала куда сильнее предыдущей, но в голову закралась мысль: я ожидала не её. Эта была… фальшивой. Ненастоящей. Мотив же предыдущей мелодии лился из души самого Камиана, повествуя о его переживаниях и боли, о чём-то… интимно-личном.

– Сыграй другую, – негромко попросила я, устраиваясь поудобнее на мягком матрасе.

– Какую – «другую»?

– Не эту. Ту, что ты играл до этого.

– Чем тебе эта не угодила?

– Угодила. Но я хочу не эту.

– Ну… хорошо. Раз ты так настаиваешь.

Тонкие длинные пальцы вновь заскользили по грифу с бережным напором – Камиан вновь принялся играть ту самую понравившуюся мне мелодию. Её звучание было плавным и чувственным, ведь он старался выводить мотив без единой фальшивой ноты. Пальцы юноши ловко орудовали смычком.