Город Победы

Затем она подумала, я и сама, возможно, сделалась тем же самым за все эти годы, этим подхожу к своему двухсотому дню рождения. Возможно, что и я не имею отношения к делу.

– Пра-пра-пра-пра-прабабушка, – спросила Зерелда Ли, – так чего же ты хочешь?

– Я хочу две вещи, – отвечала Пампа Кампана. – Во-первых, я хочу, чтобы у тебя было то, чего хочешь ты. Если ты хочешь этого царя и все, что к нему прилагается, если это то, что позволяет тебе ощущать принадлежность и видеть, кто ты есть, то я в долгу перед тобой и должна быть уверена, что ты будешь владеть этим столько, сколько захочешь, и случайно не умрешь от яда прежде, чем устанешь от жизни.

Она встала с места возле окна и жестом пригласила Зерелду Ли следовать за ней.

– Леса в окрестностях Биснаги не похожи на зачарованный лес Араньяни, – рассказывала она, – но не похожи они и на рощи около пещеры Видьясагара, в которой я выросла. Тот обычный лес давал ему все, что ему было нужно, и в этих лесах тоже есть все, что нужно для достижения моих целей. Я довольно часто добывала там необходимое, пока ты была занята дворцовыми интригами.

– Добывала что? – не поняла Зерелда Ли, и Пампа Кампана расплылась в блаженной улыбке.

– Видьясагар был разносторонним человеком, – пояснила она. – Он обладал мудростью, за которую многие его боготворили, и государственным мышлением, столь коварным, что многие боялись его из-за этого. Были и другие стороны, романтические, чего я никогда не смогу ему простить, но я заперла эти воспоминания в таком далеком чертоге памяти, что порой и сама не могу найти к ним то дорогу, то ключ, да и ни к чему сейчас этот ключ искать. Были у его личности и стороны, которые нам пригодятся. Пригодятся, я бы сказала, тебе.

Они находились в комнате Пампы Кампаны, где в углу стоял небольшой глиняный сосуд с вытянутым горлышком, похожий из-за этого на хорохорящегося петушка.

– Вьери рассказывал, что этому сосуду уже сто лет и что он привезен из страны, жители которой хранили в нем кровь своих побежденных врагов. Когда он подарил мне его, в нем еще были засохшие остатки этой крови, а мне известно – этому меня научил Видьясагар, – что из такой крови, если смешать ее с правильными травами, получается напиток, который сделает ту, что его выпьет, неуязвимой ко вреду, который может нанести ей все то, что она ест и пьет.

– Это антидот, – поняла Зерелда Ли.

– Я собрала травы, – продолжала Пампа Кампана, – растолкла и добавила внутрь через длинное горлышко. Я нагрела сосуд на огне и произнесла слова, которым научил меня Видьясагар, и теперь напиток готов.

Она поставила рядом с глиняным петушком деревянную миску, подняла сосуд за горлышко и опрокинула его в миску. Из разбитых осколков начала сочиться густая темная жидкость.

– Ты говорила, ему сто лет, – удивленно уточнила слегка шокированная Зерелда Ли.

– Да, – подтвердила Пампа Кампана, – он долго ждал, чтобы исполнить свое предназначение.

Она заметила, что Зерелда Ли все еще смотрит с недоверием.

– Солидный возраст, – с горечью добавила она, – в наши дни не приносит тебе никаких привилегий. Я раньше делала горшки, так что для меня непросто взять и разбить один из них вдребезги.

Она перелила густую темную жидкость в стеклянный флакончик и закупорила его маленькой пробкой.

– Надень это на шею, – велела она, – прибегай к услугам пробовальщиков еды и соблюдай все прочие предосторожности, но, если все это окажется напрасным и ты почувствуешь, что в твое тело попал яд, сделай глоток. Не нужно пить много. Даже несколько капель спасут тебе жизнь.

– Как я узнаю, что еду или питье отравили? – уточнила Зерелда Ли. – Яркие специи могут замаскировать вкус яда, ведь так?

– Тебе расскажет об этом твое тело, – объяснила Пампа Кампана. – Когда телу угрожает опасность, оно подает сигнал тревоги. Ты его почувствуешь. Но я искренне надеюсь, что ты не почувствуешь этого никогда.

– А другое твое желание? – настойчиво интересовалась Зерелда Ли, вешая сосуд на шею и пряча под одежду. – Ты же мне скажешь, в чем оно?

– О чем ты говоришь? – уточнила старшая из женщин.

– Ты сказала, что хочешь две вещи, – напомнила ей Зерелда Ли. – Так что это за вторая вещь?

Пампа Кампана долго молчала, а после, решившись, заговорила.

– Я – мать Биснаги, – начала она. – Все, что здесь происходило, происходило из-за меня. Мои семена дали жизнь людям, мое искусство возвело эти стены. Я восседала на троне рядом с обоими царями-основателями. Чего я хочу? Я хочу, чтобы признали мою истинную природу. Я не хочу быть невидимкой. Хочу быть увиденной.

Зерелда Ли слушала ее очень внимательно и серьезно. Потом она сказала:

– Я поговорю с ним. Я объясню. Уверена, он будет потрясен, когда начнет верить. Уверена, что он перевезет тебя во дворец и предложит самую высокую должность, даже выше старшей царицы. Я попробую. Но знаешь, что сможет убедить его лучше, чем я?

– Нет, – призналась Пампа Кампана.

– Новые стены, – сообщила Зерелда Ли.