Город Призраков

Алисанда медленно осела в траву, вокруг брызнули осколками последние отсветы её красного ореола. Владу почудилось, что перед падением сквозь знакомые черты лица магички проступили очертания черепа. Сейчас за высокими стеблями тела брюнетки не видно, и нельзя убедиться в том, что глаза обманули. Парень, почувствовав неприятный холодок в груди, осознал, что следующей жертвой магии может стать и он. И нет времени разбираться, кто из колдующих смог справиться с Алисандой — предводители оборотней или инквизитор, надо прекращать это противостояние во что бы то ни стало, хоть на время.

— Конрад! — позвал Влад, отдавая себе отчёт, кто главный в паре магов. Пытаться вести переговоры с Лионеллой теперь поздно. — Послушай меня! Давай всё спокойно обсудим. Артефакт уже у тебя, чего тебе волноваться? Отзови волков.

Неожиданным завершением миротворческой речи стала стрела, отброшенная в сторону, как будто отрикошетившая от стены воздуха в полуметре от Конрада.

Глава 1.11

Лионелла и Конрад, потерявшие противника, выискивали глазами новую цель. А таких было несколько на выбор: санктификатор, но с ним можно было и подождать, он выдохся и не сможет напасть сразу, изрядно надоевший мальчишка-лучник, снова ввязавшийся в бой против ненавистных ему еретиков-нелюдей, и Влад, безоружный, пытающийся вести переговоры.

Смешно… О чём он мог торговаться, если ему нечего предложить? Маг усмехнулся. Дело сделано. Волчий Рубин, вот он, тёплый, как живой, отзывается на малейшую мысль, на лёгкое движение пальцев. И сила, которую он вливает в мозг, пьянит почище любого креплёного вина. Конрад ощущал в себе способность прихлопнуть всех врагов едва ли не силой мысли, без хлопот, без потерь, почти без напряжения. Но отдавал себе отчёт, что это только самообман, побочное действие слишком сильного магического артефакта, который, конечно, увеличивает силы колдуна многократно, но не делает его всемогущим.

Если бы Арман был поближе к Алисанде и видел бы то, что заметил Влад, то наверное не бросился бы на помощь упавшей девушке. Или по крайней мере задержался, чтобы обдумать ситуацию. Но он стоял далеко и в глаза бросилось лишь то, как брюнетка рухнула на землю, сражённая невидимым ударом.

Наёмник, про себя отговорившись, что делает это исключительно из корыстных побуждений, спасая жизнь самому осведомлённому о Рубине человеку, короткими перебежками направился к Алисанде.

Чезаре припал на колено. Стрелял он в Конрада, чувствуя, как волна ненависти к этому человеку заслоняет зрение и лишает осторожности. Разум вопил, что нельзя вот так подставляться, посреди поляны, где негде укрыться и некуда отступать. Зато позиция уж больно хорошая: прямой наводкой, и ветер этот проклятый наконец прекратился, ничто стрелу не собьёт.

«Священника оставим на потом. Влад безопасен, пусть себе кричит. Лучник…» — Конрад сощурился, моментально прикидывая, каким образом с дерзким мальчишкой расправиться будет лучше. Рубин, трепещущий под ладонью, словно почуявшая добычу охотничья собака, показывал всё в новом свете. Маг в этот момент чувствовал всех своих волков, всю стаю, мог видеть их глазами, слышать их ушами, ловить запахи их ноздрями. Мир расширился, стал ярче и… стало заметно нечто, до сей поры недоступное даже магическому взору.

«Разве не ирония судьбы, сопляк? Что ж, узнай, каково это — стать тем, кого ты так презираешь, боишься и ненавидишь».

Он не успел выстрелить. Дыхание вдруг перехватило, перед глазами заскакали разноцветные пятна. Кости скрутило болью, как будто они обратились в гипс и их мяли руки небрежного скульптора. Лук выскользнул из рук, стремительно меняющих форму. Крестик, показалось, прожжёт плоть насквозь, и Чезаре смахнул его, не заметив, как порвал шнурок.

«Нет!!!!!» — проскользнуло в мозгу. А из губ вместо крика вырвался заунывный волчий вой.

Француз не успел добраться до Алисанды. Перекатившись в очередной раз, он огляделся и увидел Чезаре, метрах в двадцати от себя. Мальчишка не был ранен, но вдруг склонился к земле, роняя оружие и словно бы задыхаясь. Через секунду его плоть смялась, как тающий на огне воск, преображаясь в нечто, нисколько не походящее на человека.

«Так и знал! — в ярости подумал Арман. — Обманул он нас. Или кусали его, или через царапины эта гадость тоже передаётся. Ладно, не всё потеряно. Комольцев утверждал, что оборотни не теряют разум даже в звериной форме».

Ощущение разрывающихся мышц и ломающегося скелета исчезло. Чезаре стоял на четырёх ногах… нет, лапах… В голове шумело. Все чувства обострились. Реальность обрёла ещё одно измерение: теперь вокруг вилось множество разнообразных запахов, создавая картину едва ли не более подробную, чем зрение или слух. Не слишком удобно, правда, смотреть так низко над землёй.

«О чём это я думаю? Неудобно? Боже, да я же… Нет!!! Не надо! Это неправда! Проснись же, проснись! Не хочу! Это не со мной!»

Разрывающий лёгкие вой. Скулёж потерявшегося волчонка. Потерявшегося в самом себе.