Город призраков

А он очень хотел завершить свою работу. Конечно, это его не оправдывает. Но он очень этого хотел. Это была единственная мысль. Это была единственная ошибка. Это было молниеносное решение под воздействием сильнейшего стресса. Он, даже не оглядываясь по сторонам и не думая, что его могут заметить, вытащил труп через черный ход и оттащил к ближайшим деревьям. Он вновь посмотрел на шнурок, опоясавший шею задушенного, но не в состоянии что-либо соображать, бросился назад в гостиницу.

Вот тогда его, убегающего, заметил Угрюмый. И — лежащего на земле адвоката. Он бросился к нему и, приблизившись, увидел, что тот мертв. Он понял, что его убил Заманский. Но вспомнив о своей дочери, которой никто не может помочь кроме профессора. Он стащил с шеи убитого шнурок, который, по его разумению, наверняка принадлежал Заманскому, и забросил его подальше в кусты. Неизвестно на что рассчитывал Угрюмый. В любом случае надежда на спасение дочери была в руках одного Заманского.

А потом раздал душераздирающий крик Ли-Ли. И Заманский испугался. И не сразу выбежал на улицу, сославшись впоследствии на действие снотворного (которое он никогда не принимал). Позднее Заманский все-таки оказался среди людей, окруживших труп. К этому времени он уже осознал, что адвокат был задушен шнурком одного из его ботинка. Он видел, что арестовали Угрюмого. И понял, что вновь подставляет Угрюмого. Который в свою очередь вновь пытается его спасти…

В результате дурацкого поведения они оба оказываются в тупике. И оба — под подозрением. Сначала — Угрюмый. Затем — Заманский…

— Все остальное вы знаете, — устало произнес профессор, вглядываясь в ночную даль. Над которой так не кстати, жизнеутверждающим ярким фейерверком рассыпались звезды. — Возможно, вы мне не поверите, я не обижусь. В любом случае я хотел взять вину на себя… В любом случае мне терять нечего…

— Я вам верю, — тихо сказал Вано. — И вам есть, что терять… Это ваша дочь… Впрочем, и Угрюмому есть что терять. Потому что это и его дочь тоже…

— Она счастливая девочка, — вставил я глупую фразу, скорее чтобы перебить усиливающуюся гнетущую атмосферу. — У нее два отца. И обоих она очень любит…

Дверь с шумом распахнулась. С шумом ворвался вечерний ветер. С шумом наполнил комнату свежий вечерний воздух, перемешанный с запахом вечерних фиалок. С шумом в дом ворвалась Белка.

Она нас не заметила, нет она знала, что мы существуем. Но для нее мы не существовали. Она бросилась к профессору и со всей силы обняла его за шею. Словно пытаясь защитить. И наконец повернула голову к нам.

— Вы пытаетесь его арестовать, — закричала она. — Он ни в чем не виновен. Если бы я только знала… Я бы никогда не просила вас об этом… Вы!.. Это вы подставили моего отца!..

— Завидую девушке, у которой два отца, — не выдержал я. — Не каждая может этим похвастаться. И не каждая сможет с этим смириться. Ты, наверное, очень хорошая девушка. И несмотря на колледж, который ты закончила с отличием, смею предположить, что все-таки ты полная…

Белка не дала мне произнести это очень верное определение. Она подскочила ко мне. Схватила за плечи. И стала трясти со всей силы. Надо сказать, что сил в этой девушке было предостаточно, несмотря на всю ее обреченность.

— Ты сам полный дурак, — закричала она, — Ты идиот! Круглый придурок! Да, я просила тебя спасти отца. Но я не думала, что второго ты подставишь под пулю! Я тебя ненавижу!

В этот миг я ее тоже ненавидел. И, следуя показанному примеру, схватил ее за плечи. Не знаю, как получилось, но мы оказались в объятиях друг друга. И после того, как закончили трясти друг друга за плечи, все-таки крепко обнялись. С такой силой, что мне показалось, что еще немного и — задохнемся.

— Никита, — прошептала она, вырываясь из моих объятий. — Никита, ты же не арестуешь моего отца?

— Какого из них, — вновь некстати пошутил я.

Но она не ответила на мою шутку. И очень серьезно ответила.

— Обоих.

Я нарочито громко вздохнул.

— Ну, если хотя бы одного… Еще бы пожалуй был шанс. Но обоих арестовать я не в состоянии, поскольку у них мало общего. И вместе они вряд ли смогли душить адвоката, разве что один держал, в второй…

— Ты неисправим, Никита. И за это…

Она не закончила, не конкретизировав «это». Но я догадался. Об этом, наверное, догадались все. И все, по-моему, облегченно вздохнули. Поскольку наша любовная идиллия разрешала многие проблемы. У нас не оставалось иного выхода, как искать истинного убийцу. Третьего, кто никоим образом не связан с Угрюмым, Заманским и адвокатом. А поскольку я был уже почти влюблен в эту сумасшедшую девчонку, мне ничего не оставалось, как идти у нее на поводу и спасать двух ее отцов. Хотя я по-прежнему склонен был думать, что на свете должен существовать только один отец. Как и одна мать. Но Белка, похоже, в этом со мной не соглашалась.

Мы, как истинные заговорщики, укрывшиеся на подпольной квартире, стали составлять план дальнейших действий. Наконец, предусмотрев все детали, я и Вано распрощались с Белкой и профессором. Не забыв предупредить, чтобы Заманский не смел даже высовывать и носа на улицу.