Город Ряжск и его соборный Благовещенский храм

Далее, в городе-же был казенной погреб, дубовый, рубленый, – стены четырех сажень, которыя, а равно и потолок огнили и обвалились. Перед погребом тем над выходом был сарай липоваго леса, у котораго углы рубленые, а средния стены в столбах; мерой в длину сарай этот был девяти сажень, и весь обгнил и обвалился. В нем помещались: 1) пищаль железная, тульскаго литья, мерой в полутретья аршина, а весом в тридцать три пуда и одну четверть: к ней пятьдесят ядер, весом по гривенке ядро; 2) четыре пищали железныя «волконей», длиною – две пищали по полтретья аршина с двумя вершками, да две-же пищали по полтретья аршина: к ним сто пятьдесят ядер, весом по гривенке ядро; 3) четыре пищали железныя в ложах затканныя, к ним восемьдесять ядер; 4) четыре мушкета, да коробин; 5) контарь, и контарь этот худ и весить им нельзя; 6) железа два пуда двадцать одна гривенка, 7) тридцать цволин мушкетных, да семь замков мушкетных-же, которые остались за отсылкою в Белгороде прошлаго 195 года; 8) шесть труб, в волстрах с муштуками без завесов и без снур, и в том числе, нет двух муштуков, одна труба попорчена в двух местах, и две трубы те и литавры присланы в Ряской ко Льву Вельяминову для ученья рейтарских детей в прошлом 188 году; 9) полковаго припаса, который был в Ряске в полку Ивана Минстермана, да в полку Гаврила Фартурпера и который был прислан из Переславля рязанскаго в 190 году, в остатке за отдачею в полки прошлаго 195 года, семьдесят копей опасных с древками и без древок; 10) пищаль железная с замком без курка; 11) мушкет, ложа красная с замком, коса, уполоник железный; 12) все, что принято у маиора Ефима Крейка, – девять пар пистолей с вольстрами, двенадцать коробинов, да драгунскаго ружья мушкет, – и все это ружье ветхо: а прием этому ружью ведом у подьячаго Саввы Уланова; 13) да четыре пищали, которыя взяты на Воронеж в 207 году, и три пищали, кои взяты для переливки в тульский уезд на железные заводы боярина Льва Кириловича Нарышкина в 700 году: и этих пищалей ядра оставлены в Ряском, пятьдесят ядер по пяти, да триста по четыре гривенки ядро; 14) намеднаго наряду семи пищалей, взятых к Москве, семь сот сорок ядер, да старых находных сто двадцать ядер; 15) фетилос пять пудов – сгнил и к походу не годится; 16) свинцу и целых плит сорок девять пуд восемь гривенок; и 17) зелья ручнаго пороху четырнадцать пуд пять гривенок. И все прописанные всякие припасы, за худобою казеннаго погреба, помещались в выходе того погреба; и выход тот худ, а от того ружье перержавело и ложи погнили, и припасы от плесни попортились.

После погреба и сарая обращают на себя внимание две житницы, в коих помещались хлебные запасы. В одной из них было ржи сто шестьдесят пять четвертей без полуосмины, а в другой – овса триста сорок четыре четверти без четверика, в московскую меру. Хлеб сей слягся и сгнил: и в прежних росписных списках о том гнилом хлебе писано к Москве и послан опыт онаго, и ныне оный за гнилостию мерить не возможно. Житницы же, в коих помещается хлеб, ветхи, и кровля с них опала. А потому мука ржаная покупки князя Никиты Дулова, четыре четверти в рогожных кулях московской меры, для сбереженья находились у рясских солдат – у Поликарпа Носова с товарищами.

Наконец, в рукописи поименованы еще приказная изба, воеводские хоромы и тюрьма. Приказная изба, с сеньми, разделилась на три части («была тройная»), мерой – в длину девяти сажень с четвертью аршина, а поперек трех сажень с полуаршином; к ней приставлена была еще изба двух сажень с аршином. В приказной избе было два ветхих знамени – одно тафтяное, другое камчатое, и содержался постоянный караул, на котором прежде стаивали ряские солдаты из казаков и из драгунов, переменяясь понедельно, а ныне по указу великаго Государя и по грамоте из приказа военных дел стоят ряскаго уезда всяких чилов людей крестьяне. Приказная изба с сеньми и другая изба, к ней приставленная, ветхи, и кровля с них огнила и опала.

Воеводские хоромы стояли внутри города. Они были рубленые и разделялись на две части («двойня»). Перед ними была «повалуша», а между ними сени, да к ним преставлены две избы. И хоромы те ветхи, и кровля на них огнила.

Внутри-же города находилась еще тюрьма, которая поставлена была острогом дубовым, мерой – в длину семь, а поперек шесть сажень. Да был еще притюремок острожный трех сажень с аршином. И эти острожныя стены подгнили и расшатались до того, что тюремным сидельцам опасно было находиться в тюрьме. Кроме того, в той тюрьме была еще изба, в которой сидели тюремные сидельцы, мерой в полтретья сажени, – и изба эта ветха и кровли на ней нет. Да подле той тюрьмы еще изба караульная, мерой двух сажень и полтретья аршипа, ветхая-же, – потолок на ней огнил и кровли нет.

Этим и заканчивается описание градских знаний. Без сомнения были и другия здания, и, прежде всего, храмы Божии; но описания оных или вовсе не было, или же потеряно. А потому в сем последнем случае остается один источник – местное предание.