Город семи ветров

Артур действительно сильно похудел, поседел и прозвище свое оправдывал еще больше, чем в школьные годы. Но глаза остались такими же веселыми, а улыбка – обезоруживающей.

– Хаш готов. Но как? Перед хашем… А?

– Не, выпить успеем еще, а вот хашик…

– Алкаши! Ну ладно, ловлю на слове, в следующий раз без меня – ни-ни, а то хаша не будет!

Потом пили чай. Оказалось, Череп в курсе неприятностей, настигших Али. Без подробностей – их ему сообщил Али, вновь повторив свой рассказ, – но в общих чертах прекрасно осведомлен.

– Да вы тут прямо заговорщики какие-то! Все про меня знаете, а я даже ни о чем представления не имел!

– Значит, надо так. Тебе что, плохо жилось?

– Плохо! Нет, не плохо, конечно. Но… Без вас – плохо!

– Ты уж определись, братишка, – Череп засмеялся, Вадим вслед за ним, а потом не удержался и Али.

– Не было бы счастья, да несчастье помогло, так получается?

– До счастья еще далеко. Надо дожить до счастья-то, – Вадим стал очень серьезным.

– Нет. Оно уже есть.

Друзья замолчали. Первым заговорил Артур.

– Слушай, Вадим. Мы тут подумали, и я решил, – улыбнулся он. – А не переправить ли нам Бабаевых к…

Вадим резко перебил друга, продолжив фразу.

– В Сураханы. К нашим друзьям.

– В Сураханы? – удивился Али. – А что там? Подождите… Там же…

– Огнепоклонники, ахпертик, – Артур подлил в стаканы чай.

– Да. Огнепоклонники. А ты дело говоришь, Череп, – Вадим встал из-за стола, прошелся по комнате.

Али обратил внимание, что сегодня он хромает больше, чем вчера вечером. Вадим поймал его взгляд.

– Мучает, зараза. Наверное, к непогоде.

– Так вот, – продолжил Артур. – Никто их там искать не станет. А если сунуться попробуют – мало не покажется.

– Да, это выход. Наши бандюки в Сураханы не суются, боятся, и не зря. И эти тоже не особо-то контактируют с городом. Так что убежище надежное. – Вадим довольно потер руки.

– А как вы-то вышли на огнепоклонников? Если, как говорите, они не идут на контакт?

– Так они тоже ж люди, по делу-то мы все друг с другом общаемся.

– Череп, у вас маськи[39] хоть на станции есть? Когда ты мне уже красавицу жену сосватаешь? – перевел разговор на другое Вадим.

– Жена-армянка всегда на вес золота была! Жди, ахпертик, – Артур по-дружески похлопал Вадима по плечу и засмеялся.

«Арменикенд» внешне мало чем отличался от «Завокзальной»: те же балконы, бельевые растяжки и размеренно-космический быт бакинских двориков.

Детвора носилась между рядов на платформе, не замечая ничего на своем пути и вызывая недовольство старших.

– Рудик! Поймаю, ноги тебе откручу, оборванец! – кричала продавщица овощной лавки: детвора не вписалась в поворот, перевернула корзину с картошкой, и теперь ей приходилось собирать ее по всей платформе.

– Али, про тетю Кнарик слышал?

– Вай, Вадя, кто ж про тетю Кнарик не знает? Это уже как анекдот.

– Анекдот… Скажешь. Вон туда посмотри.

Али обернулся туда, куда показал ему друг.

Пухленькая маленькая старушка, перед которой стоял столик с сигаретами и нехитрыми сладостями, с умилением смотрела на резвящихся детей.

– Тетя Кнарик, та самая. Прошу любить и жаловать.

– Сдала бабуля. Возраст все-таки.

– Все так же торгует себе в убыток?

– А это как сказать. На жизнь ей хватает, соседи пропасть не дают опять же. Зато ребятишки обожают, вон как ее облепили. А ей и в радость. Тоже дорогого стоит.

Дрезина уже ждала Вадима и Али.

– Ну, до встречи, друзья!

– До встречи!

Глава пятнадцатая

Тук-тук, тук-тук… Али и сам не заметил, как задремал под это мерное постукивание.

– Э-эй, гардаш, станция Березань, кому надо – вылезай!

Вадим легонько потрепал друга по плечу – тот открыл глаза, непонимающе огляделся, потом помотал головой, прогоняя остатки сна.

– Б-р-р! Уснул?

– Ага, от твоего храпа все крысы по щелям разбежались.

– Знаешь, давно я себя так не чувствовал. Все какие-то заботы, проблемы. А тут – все за тебя решают, кормят-поят, – Али засмеялся, – словно я ребенок грудной. А вы с Черепом мои папа с мамой.

– Не, папа – я, не забывай. Мама тогда Череп, получается. Надо будет его обрадовать при случае.

– А если серьезно, то я по гроб жизни вам благодарен. Не расплачусь.

– Дурак ты, Алишка! «Не расплачусь»… Торгаш, одно слово. Мы – друзья, и еще мы – бакинцы. Забыл?

– Да не забыл! Не забыл! И при чем тут торгаш? Просто… Просто я вам так благодарен… Ведь вы мне, получается, жизнь спасли.

– А как же иначе, гардаш… Теперь слушай сюда. Времени у нас почти нет, попой чую. Но и передохнуть перед дорогой надо. Поэтому на все про все тебе три часа. А потом опять к армянам, а уже оттуда к нашим горячим друзьям.

– А…

– Почему вернулись? Патамушта, знаешь такое слово? Все, иди, а то девчонки твои заждались уже.