Город шаманов

Я посмотрел на большой амбарный замок, скрепляющие скобы створок дверей. Вздохнул. Сейчас бы ломик пригодился. Или топор. Я покосился на оружие в руках слепого старца. Ветер растрепал его и без того нечёсаные волосы, всячески исключая набожный и благоверный вид.

– Тут замок.

– Где? – монах зашарил по доскам двери рукой. Ухватился лапищей за ржавую душку замка. Но не успел ничего сделать. Двери с протяжным скрипом выпали из косяков, открывая разбитое помещение. Отсутствовал простенок и, кажется, в глухую комнату упала крыша.

– Бери. Там много! Я знаю!

Я посмотрел на груды кирпича. Поломанные старые пыльные доски. Опасные острые щепы. И увидел в этом хламе двуручную пилу. Идеально чистенькую. Прошелся к шанцевому инструменту. Поковырялся в мусоре и вытащил малую саперскую лопатку.

– А я что говорил?! Много! Патронов бери побольше, – всячески напутствовал слепой монах. – Ящик бери! И торопись. Я место знаю! Займем позицию, долго нас будут выкуривать. Гранат нет?

– Нет, – ответил я и с тоской посмотрел на лопатку. Потом, пожав плечом, засунул ее за спину под пояс.

– Бежим!

– Ага.

В коридоре монах опять цепко схватился за плечо, показывая направление.

– На колокольню пойдем! Оттуда вид красивый перед смертью будет.

– Нет больше колокольни.

– Как нет? Точно знаешь? – изумился старец, дыша чесноком в лицо.

– Точно.

– Тогда всё равно, где умирать. Ты ведь понимаешь, что сдаться у нас не получится?

– Еще как понимаю.

– Даже если бы ты мичманом не был, то всё равно без шансов! Понимаешь? Ты должен знать, парень, к чему готовиться. Для чего десант сюда плывет. Но ты не бойся, с нами Бог. Умирать легко. Особенно за правое дело.

– Идем уже, – я всё еще надеялся найти винтовку.

А нашли мы пушку.

В разбитом каземате услышали отчаянный крик и застали картину непонятную – солдата, поднимающего орудие. У пушки не было одного колеса, и под разбитый лафет фейерверкер[34] пытался подсунуть ящик.

На нас кинулся с трехгранным штыком, но признав монаха, ругаться стал еще отчаяннее. Когда немного успокоился, в словах появился смысл:

– Рад видеть тебя, брат Матвей, в полном здравии! Ни бесы, ни пули, ни снаряды тебя не берут. А у меня тут вся команда во главе с унтером полегла! Семнадцать человек! Один я дошел до казематов! А нет укреплений! И пушки разбиты! Одна целая, но без колеса!

– То так, Пантелей, то так. Бережет меня господь. Потому что родился я сразу с Христом! Отмеченный! Родинка у меня на плече в виде креста, показать? Почему не хочешь? Показывал? То так, брат. Всем показываю. Теперь Христос к тебе направил в помощь. И не один я пришел. Со мной мичман Суздалев. Благие дела сейчас творить начнем. И образы наши святыми станут.

Фейерверкер бегло посмотрел на мой рваный, местами сильно жженый лопарский костюм, сшитый из оленьих шкур, и всем своим видом показал, что не желает во мне признавать морского офицера. Руки не пожал. Утерся, грязь по лицу. Глянул в разбитый простенок. Просчитал.

– Времени мало у нас. Ставим под лафет ящик и попробуем разок стрельнуть.

Я посмотрел на десантную новенькую пушку Барановского. Быстро оценивая состояние: оптический прицел цел, стальной ствол, как и все механизмы, чист.

– Отставить. Ключи есть? Там снизу один болт. Снимаем с колес и выносим на открытый участок. Бить будем прямой наводкой. Горбыли есть?

– Так точно, господин мичман.

– Сколько снарядов?

– Две гранаты и семь шрапнелей. Больше не нашел.

– Не густо, но и не пусто. Начали.

С первых двух лодок высадился десант, когда мы забивали последний горбыль.

– At my command! – закричал офицер.

– Заметили нас! – забеспокоился солдат, – говорил, надо было попробовать из укрытия! Стрельнули бы хоть раз! Всё напрасно!

– Отставить панику! Офицер приказывает, слушать его команду. Целься лучше.

– Обижаешь, ваше благородие. Я первый наводчик в остроге.

– Ты последний наводчик в остроге. Меньше слов!

– Close, MARCH!

– Заметили? – забеспокоился брат Матвей, прижимая топор к груди и срастаясь с землей. – Беспокойный какой! Громкий!

– Велит – сомкнуться. Не тяни, стреляй!

– Follow me!

– Неугомонный! Заметил?!

– Нет, Матвей. Зовет за собой. Идут к нам. Не высовывайся. Готовь второй снаряд сразу после первого выстрела.

Наведение орудия производилось быстродействующими винтовыми поворотными и подъемными механизмами. Вместо простого реечного прицела с мушкой на передней части ствола, для точной стрельбы прямой наводкой как нельзя лучше был установлен оптический прицел Каминского. Однако нам это не помогло. Первый снаряд Пантелей отправил в никуда. Взрыв прогремел далеко за шлюпками. Затвор сработал автоматическим экстрактором стреляной гильзы.

– Выстрелили! – радостно закричал фейерверкер, оборачиваясь и улыбаясь во весь рот.

– Ага. Теперь ты заряжающий, а я наводчик. Шрапнель. Живо стараться!

– Fire! Fire! Fire!

– А, это я знаю! – заулыбался довольный монах, подавая снаряд и не стараясь особо пригибаться под вжикающими пулями. – Пламя! Пламя! Типа острог горит. А они суетится начали, что всё сгорит.