Город. Штурм Грозного глазами лейтенанта спецназа (1994–1995)

Перед окнами квартиры, в которой мы залегли, росло раскидистое дерево. Ветки были наполовину срезаны и посечены осколками, но позволяли более-менее скрытно вести наблюдение. Вот БМП-1 вырвалась из общей кучи техники, на полном ходу выскочила к бетонным плитам и выпустила гранату. Молодец наводчик. Попал прямо в квартиру под нами. Меня даже немного подкинуло, внизу грохнуло. Из дома, стоявшего перпендикулярно нашему, по боевой машине ударило что-то крупнокалиберное. Механик чуть ли не на месте развернул машину фронтом к дому. Второй выстрел из пушки — мимо. Третий — есть, пулемет в соседнем доме замолчал. Да, пехота пехоте рознь. БМП подскочила на полном ходу к разбитой бронетехнике, поливая дома из пулемета, опять резкий разворот с одновременным поворотом башни. Двери десанта распахнулись, наружу выпрыгнули человека три чумазых пехотинца и, пригибаясь, начали загружать кого-то внутрь — видимо, пытались вытащить оставшихся в живых раненых. Загрузились, сами запрыгнули внутрь. Боевая машина на полном ходу рванула обратно. Откуда-то сбоку, с перекрестка дорог, из частных домишек по машине выстрелили из гранатомета. Тут механик снова не оплошал, резко затормозил, и граната прошла перед носом; резкий рывок-скачок, и вторая граната чуть не задела корму. Наводчик развернул башню, несколько очередей из пулемета, выстрел пушки. Со стороны позиций федералов открыли прикрывающий огонь, и БМП удачно вышла из под обстрела.

Паша, наблюдающий с другого окошка за разворачивающимися событиями, показал мне на соседний дом. В окошках мелькали неясные фигуры. Подозвали хромающего Григоровича. Снайпер достал из-за спины винтовку и попросил кого-нибудь себе в прикрытие. Вызвался идти все тот же неугомонный механик-дагестанец. Снайперская пара удалилась. Часа через два меня начало штормить, голова кружилась и слегка плыла «картинка» в глазах. Стрельба снаружи начала принимать очаговый характер, стреляли в основном из стрелкового оружия, пулеметов, изредка бухали танковые пушки.

Наверное, я ненадолго отключился, и мне дали немного поспать, потому что очнулся я сам, с более-менее ясной головой, и чувствовал себя намного лучше. Как только я отделился от стены, на которую опирался, мне в руку сунули кружку с дымящимся чаем и сухарь. Как мне потом рассказали, я наблюдал в бинокль, даже ставил кому-то задачи, а потом развернулся, сполз по стеночке и закрыл глаза. Сперва подумали, что меня снял снайпер, однако услышав здоровый храп, решили не будить. Слава богу, ничего неординарного в тот промежуток времени, пока я спал, не произошло. Паша взял руководство на себя и, недолго думая, организовал ужин-завтрак и наверняка обед.

С «охоты» вернулся Григорович со своим напарником, молча показал три пальца и плюхнулся в уголок попить чаю и пожевать чего-нибудь. Бойцам, свободным от наблюдения, даже удалось немного поспать и перекусить. Разрешив своему заместителю вздремнуть, я продолжил наблюдение. Техника на пустыре начала понемногу перемещаться, вновь образуя какое-то подобие колонны. Неужто пойдут дальше после того, как их основательно потрепали? Со стороны боевиков интенсивного огня уже не наблюдалось — так, отдельные выстрелы, иногда вспыхивающие короткие перестрелки. Может, все таки попытаться пробраться к своим? Я подобрался к связисту, меланхолично возлежавшему на пузе и слушавшему свою станцию через головные телефоны.

— Слышно что?

— Да, товарищ лейтенант, «ленточка» собирается обратно, я их переговоры слушаю.

— Сможешь на них выйти?

— Без проблем, тут же до них рукой подать, их же вон в окошко видно.

— Давай тангенту.

Я напялил наушники и нажал клавишу вызова.

— «Ленточка», я «Ходок», как слышишь меня, прием!

— Б…, ты кто такой, «Ходок», ты кто такой, не мешай, уйди с волны!

— Я свой, я свой, хочу выйти на вас, как слышишь, прием…

— Ты откуда выйдешь, кругом чичи, ты из них, что ли, ты что хочешь?

— Задолбал, придурок, чичи отходят вглубь и обратно к мосту, я свой.

— Какой ты на хрен свой, здесь нет своих.

— Еще раз повторяю, я свой, у меня одиннадцать человек, я сейчас выйду на вас со стороны дома и со стороны подбитых БТРов, у меня раненые.

— Иди на хер, «Ходок», тут везде трехсотые и двухсотые, если выйдешь, тебе конец…

Я плюнул на идиота, которому что-либо объяснять было бесполезно. Ко мне подбежал один из моих разведчиков, сидевший в наблюдении на крыше.

— Товарищ лейтенант, чеченцы прямо убегают отсюда, прямо несутся со всех ног, херня какая-то творится.

Я понесся на крышу. Действительно, внизу творилось нечто интересное: боевики занимавшие оборону в соседних домах, в спешном порядке отступали в глубь кварталов.