Город смерти

— Рад познакомиться, — дружелюбно кивнул он мне.

— И я тоже. Я правильно понял, что вы Сонин брат?

— А то. Разве не заметно?

— Ничуть. — Эти двое были так же несхожи, как золото и грязь. Сдержанная, изысканная Соня — и разбитной парнишка в джинсах и мятой рубахе. У нее кожа была смуглая — у него бледная. Цвет волос, черты лица — ничто не совпадало. Они явно принадлежали к разным кругам общества. К тому же Соня была на добрых два десятка лет старше Адриана — ему же никак не больше двадцати.

Он усмехнулся.

— Смотрите и думаете о разнице в возрасте, верно? Что она мне в матери годится? — В отместку за это небрежное оскорбление Соня шутливо ущипнула его за руку. — Я поздний ребенок. Дар Божий. Перепугал стариков до чертиков, да, сестренка?

— Мягко говоря, да.

— Ну и какие будут инструкции? — поинтересовался он.

— Капак в наших рядах новобранец, — пояснила она. — Поступил в страховой отдел, будет подчиняться непосредственно мне. Тебе я поручаю о нем заботиться: покажи ему город, разные приятные места, сведи с приятными людьми. В этой области у тебя опыт богатый: справишься отлично, не сомневаюсь. Смотри, чтобы у него было все, что нужно. Просвещай его. Стань для него другом.

— Вот видите? — пропищал Адриан. — Она даже за меня решает, с кем мне дружить! — Он прикинулся, что плачет. И тут же небрежно передернул плечами. — Ну ладно, я не против. Хорошо, когда рядом есть сверстники.

— Хорошо. — Соня вновь вытерла губы, аккуратно положила столовые приборы на тарелку и встала. — Для начала отвези нас назад в офис. Пора выделить ему личную кабинку и начать обучение.

— А подождать не можешь? Две минуточки — я же не позавтракал!

— Сочувствую, — отрезала она и понеслась к выходу.

Печально покачав головой, Адриан пощелкал зубами и встал.

— Вот каково работать на родную сестру. Хуже не придумаешь. Нельзя смешивать семью и работу. Где была моя голова? Идем?

— Ну давайте, — ответил я, дожевывая хлеб. — А то вы без меня уедете. — Я глянул на стол, полез в карман, покосился на Адриана. — Здесь на чай дают?

— В «Шанкаре» нет. Как и в «Окошке». Это забота большого босса: официанткам он платит хорошо, втрое против обычной зарплаты. И вообще, когда их берут на работу, они дают расписку, что не будут брать денег у клиентов.

— Как-то даже не по себе, — заметил я. — Я привык давать на чай… А сейчас чувствую себя скрягой, вроде Стива Бассеми из «Бешеных псов».

— Классный фильм, — отозвался Адриан. — Таких нынче не делают. Не волнуйтесь, — хлопнул он меня по спине, — привыкнете не давать чаевых. Так уж здесь положено. Когда подписываешься работать на Кардинала, многое меняется в жизни. Поехали, — заключил он. — Еще чуть-чуть, и она сама за руль сядет — только ее с машиной и видели!

* * *

Следующие несколько месяцев тянулись долго и монотонно. Я в жизни ничем не торговал — даже в детстве на благотворительном базаре. Переехав в город, я вообще перестал иметь дело с обыкновенными людьми; работая на Тео, я сталкивался исключительно с бизнесменами, гангстерами и нашими жертвами. Мне ни разу не приходилось планировать деловое свидание с человеком, о котором я ровно ничего не знал, чье доверие я должен был заслужить и обратить себе на пользу.

От меня ожидали, что я стану гениальным страховым агентом. Мне было велено усвоить за несколько недель то, чему другие учатся годами, выйти в мастера после смехотворно краткого периода ученичества. Соня обращалась со мной как с любимым племянником: подбирала мне одежду, записала на курсы этикета, требовала, чтобы я обращал внимание на свою походку. Она научила меня видеть людей насквозь, всматриваться в лица, подмечать нервный тик или деланно-уверенные жесты. Два вечера в неделю были посвящены видеопросмотрам: она приносила домой кассеты с документальными съемками, сделанными бесчисленными скрытыми камерами в бутиках и универмагах Кардинала, и мы разглядывали лицо за лицом, фигуру за фигурой, анализируя, дискутируя, теоретизируя, пока люди не обрыдли мне вконец — я аж пожалел, что не был выброшен младенцем на необитаемый остров.

Сначала мои визиты к клиентам часто заканчивались провалом. На середине я терял нить беседы, вконец запутывался в бумажках, начинал нести околесицу, забывал, что я пытаюсь сбыть и зачем. Соня воспринимала это спокойно. Она говорила, что у меня есть то, чему смертельно позавидовали бы другие страховые агенты: право на неудачу. Я пришел в этот бизнес не для того, чтобы зарабатывать деньги. Меня не донимал страх за семью, за карьеру, за неоплаченные счета и грядущие платежи за купленный в рассрочку дом. Я просто учился.